AlexandrRayn

Бодро поднявшись по ступеням, профессор Кораблев толкнул дверь университета и, не обращая внимания на приветствия коллег и студентов, поспешил вперед. Он не собирался тормозить, но металлодетектор издал противный писк, и перед Кораблевым вмиг возник невысокий и серый, как плитка в университетском туалете, охранник и, нахмурив густые брови, медленно произнес:

— Телефон, ключи, ремень положите на стол, подготовьте пропуск или документы.

— Опять за свое? — вспыхнул Кораблев, словно пропитанная бензином тряпка.

Профессор уже с утра был на взводе. Сначала кофе на себя пролил, потом заметил под днищем машины черную масляную лужу, а еще куда-то подевалась его любимая фирменная ручка-перо, которой так приятно было выводить «неуд» в зачетках всяким лентяям и бездарям. Пришлось переодеваться, записываться на диагностику, ехать в канцелярский магазин…

— Пропуск или паспорт, можно водительское удостоверение, — не меняя интонации, монотонно произнес охранник.

— Ты совсем больной? Я тебе уже в тысячный раз говорю, что ничего показывать не буду. Вон туда свои глаза направь! — показал Кораблев на Доску почета, где его огромная фотография выделялась на фоне остальных прямо по центру. — Ничего не смущает?

Старик-охранник, словно не слыша истерических выкриков профессора, продолжал преграждать путь. Но и Кораблев не мог упустить случая козырнуть авторитетом.

— Не смог в жизни ничего добиться, нормальную специальность получить, устроился на три копейки и теперь пытаешься из себя что-то изображать?

Оскорбленный страж порядка продолжал стоять молча.

— Запомните, господа студенты! — громко обратился Кораблев ко всем, кто был в зоне голосовой досягаемости, и в шумном вестибюле тотчас повисла тишина. — Если вы на лекциях вместо того, чтоб на доску смотреть, будете в свои телефоны таращиться или в блузки заглядывать однокурсницам, станете вот таким же бесхребетным, бесполезным, бесперспективным увальнем, как этот вахтер, который уже год тут работает и никак не может запомнить профессора физики в лицо! — показал он рукой на охранника.

— Я три года работаю.

— Да ты тупее, чем я думал, — обрадовался такому ответу Кораблев.

— Ключи и телефон на стол. И предъявите документы.

— На, подавись! — профессор бросил на стол телефон и ключи, а затем ткнул охраннику прямо в нос своим паспортом. — Доволен?!

— Проходите, — сделал шаг в сторону мужчина.

— Ты здесь последний день, я тебе слово даю! — не поворачивая головы, голосил Кораблев, направляясь к лестнице.

Поднявшись на третий этаж, он первым делом зарулил на кафедру, где, как обычно, в это время пил чай декан Ноздрин.

— Григорич, ты же с ректором на короткой ноге? Можешь помочь удалить охранника? — налетел с порога Кораблев на товарища.

— Как это — удалить? — поинтересовался декан, отхлебывая чай и улыбаясь новенькой секретарше, что поедала его глазами, параллельно поедая кексы.

— Буквально: удалить, убрать, уволить! Задолбал этот идиот. Он же не работает, только кроссворды свои разгадывает или пишет что-то целыми днями в тетрадку. Тупой как пробка. Зачем он вообще нужен?

— Ну… для безопасности…

— Григорич, двадцать первый век! Давно придуманы камеры с распознаванием лиц, турникеты. Если надо, можно даже турель с автонаведением установить! Мы же университет — двигатель науки! У нас студенты роботов проектируют, зачем нам старый бестолковый охранник? Я сто раз говорил: пора всё автоматизировать.

— Иваныч, остынь. Если всё автоматизировать, то где простому человеку работать?

— Учиться надо, чтобы таких вопросов не возникало. Половину профессий вроде этого вахтера давно пора упразднить, они клещи на наших шеях.

— Нельзя так, — замотал головой декан.

— Льзя, Григорич, очень даже льзя! Прогресс не остановить. Еще немного, и, увидишь, пропадут эти вахтеры, контролёры и прочие старпёры.

— Хорошо-хорошо, я тебя услышал, поговорю с ректором. Ты лучше скажи, что там с теорией?

— Я близко, — гордо сказал Кораблев и, уставившись куда-то в окно, замолк.

Прошла пара минут, прежде чем Ноздрин снова спросил:

— И что? Думаешь, получится совместить мозг и процессор?

— Не мозг, Саш, лишь определенные участки. Этого достаточно, — произнес он тихо, почти шепотом.

— Ты же понимаешь, что это невозможно? — аккуратно спросил старый друг Кораблева.

— Всё возможно, Григорич. Мир не стоит на месте. Одна лишь переменная осталась в уравнении — и всё. И я найду ее.

— Может, пронесет, а? Ну бывает же, что наследственные болезни обходят стороной…

— Это неизбежно, — замотал головой профессор. — Я не хочу сидеть и ждать сложа руки. Короче, убери вахтера, мир должен автоматизироваться. А с меня ящик коньяка, — металлическим голосом подытожил Кораблев.

— Другой разговор! — расплылся в довольной улыбке декан. — Считай, его уже нет.

Этим же вечером старого охранника Петра Семеновича Рыбку уволили по какой-то высосанной из пальца причине. За ним приехал сын и помог загрузить в машину десять коробок с какими-то бумагами: то ли кроссворды, то ли какие-то тетради в крупную клетку, которые днями напролет заполнял старик, сидя на своем посту.

Через день Кораблев, как и обещал, принес в университет ящик коньяка, и в деканате случилась громкая пьянка, по итогу которой Кораблев и смог найти ту самую переменную для своего уравнения, после того как ударился виском о писсуар. Его словно осенило. Будучи еще в стельку пьяным, профессор ворвался в свою аудиторию и начал размашисто писать на доске уравнение, а когда закончил и был удовлетворен результатом, уснул прямо на одной из парт. Разбудил его чей-то незнакомый голос.

— Филипп Иванович, просыпайтесь. Филипп Иванови-и-и-ч!

Кораблев разомкнул больные с похмелья глаза и, откашлявшись желудочным соком вперемешку с проспиртованной мокротой, спросил:

— Ты кто?

— Моя фамилия Бочкин, зовут Сергей Константинович, я из отдела безопасности «Бюро судеб». У нас ЧП.

— Чё-ё-ё? — протянул Кораблев, поднимаясь на локте. Голова гудела, к горлу подступал коньяк и переваренное канапе, которое в него весь вечер пихала методистка. — Какое, к черту, бюро судеб? Какое еще ЧП?

— Ты — наше ЧП. Скажи, уравнение помнишь? — спросил серьезным голосом незнакомец, чей облик никак не мог сформироваться в мутном взгляде профессора.

— У-рав-не-ни-е? — промямлил Кораблев, взглянув на пустую доску. И тут его как током ударило. — Где оно?! Где уравнение?! Стерли? Зачем?!

— Ага! Забыл?

— Хрена с два! Всё помню! Вот тут оно, — постучал пальцем по лбу профессор. — Не дождетесь!

— Значит, придется память стирать, — тяжело вздохнул Бочкин.

— Чё-ё-ё? С какого это перепугу? Ты кто такой?! — трезвел на глазах Кораблев.

— Я из отдела безопасности, — строго повторил мужчина. — Ты вывел формулу, которую нельзя было выводить. Рано еще. Через пятьдесят лет только можно будет. А то весь мир в труху.

— Да чего ты мне тут лапшу на уши вешаешь! Я открыл формулу! Я! — профессор показал дулю. ― Хрен вам, а не пятьдесят лет!

— Увы, но такие правила. Судьба не дураками написана, а компьютерами, — пожал плечами Бочкин.

— Судьба? Компьютерами? — протер текущий нос Кораблев. — Компьютеры я уважаю. Слушай, не знаю, кто ты такой, но мне эта формула нужна, иначе… Иначе еще год-два, и я начну тупеть, пока не превращусь в овощ. У меня наследственное заболевание, и оно уже начинает проявляться. Понимаешь?

— Понимаю и сочувствую. Но чему быть, того не миновать, — с этими словами Бочкин выудил из кармана своего пиджака какое-то устройство, напоминающее мобильный телефон, только тонкий, как лист бумаги. — Слушай-ка, — загадочно улыбнулся он, — тебе, похоже, повезло.

— В каком смысле? — слез наконец с парты Кораблев.

— Судя по моим данным, у вас в университете работает один из наших ведущих и, я бы даже сказал, легендарных специалистов, который всё еще считает судьбы вручную.

— Ничего не понял, — поморщился Кораблев.

— Краткий экскурс, — прочистил горло Бочкин. — До автоматизации су́дьбы всегда высчитывались вручную. Раньше были специально обученные люди: профессора, академики и просто талантливые специалисты, которые, исходя из данных каждой вверенной им души, высчитывали судьбы. Эти расчеты влияли потом на общий фон мироздания. Короче говоря, вот встал ты с утра, а тебе на ногу стул упал, или там машина у сама собой сломалась за ночь, к примеру.

— Бывало такое, — подтвердил Кораблев.

— Это всё начало определенной цепочки в твоей судьбе. Стул на ногу упал, а вечером ты встретился с будущей женой или, наоборот, не встретился. Ну так вот, всё это не случайности, а результат работы нескольких человек: сборщика информации о каждом клиенте, мастера, который передает данные в бюро; потом идет расчет, а после в работу включается назначенный тебе техник, который и стул подкручивает, и машину ломает, пока ты спишь.

— Я тебе не верю!

Тут Бочкин заглянул в свой гаджет и, что-то там пролистав, сказал:

— Через пять секунд тебе придет сообщение от жены. Она спросит, где ты и почему не отвез в химчистку ковер?

— Да это всё херн… — начал было Кораблев, но тут его телефон пиликнул, и на экране появилось то самое сообщение. — Быть не может! — округлились его красные глаза.

— Может. Так о чем это я? Ах да! У вас работает один из немногих людей, кто высчитывает судьбы вручную. Представляешь, один человек считает судьбы целому университету!

— Не представляю, — признался Кораблев, — нереальный объем.

— Так и человек — легенда, — подмигнул Бочкин. — Можно попробовать уговорить его подкорректировать кое-что у тебя в судьбе. Умрешь в тот же год, что и должен был, но зато в своем уме. Вообще странно, что он допустил решение этой твоей формулы… — задумался Бочкин. — Это явная ошибка в расчетах и грубое нарушение. Его же теперь могут уволить. Эх, последних спецов на компьютеры заменят. Никаких больше корректировок…

— А кто этот человек? Я его знаю? — загорелись глаза у Кораблева. — Наверное, один из наших профессоров? Я же всех их… как облупленных! А тут такая тайна, оказывается. Любопытно теперь у него или у нее расспросить обо всем. Какой же мозг! Какой размах! Только не говори, что это Ноздрин, умоляю, я же ему не прощу!

— Нет, — замотал головой Бочкин, — фамилия у него Рыбка. Петр Семёнович

— Понятия не имею, кто это, — фыркнул Кораблев.

— Он у вас охранником числится.

— Что-о-о?! Вахтер?! Этот любитель кроссвордов и растворимого кофе? Этот хам?! Этот, этот…

— Этот великий человек, — закончил за него Бочкин. — Он тут уже три года работает. Раньше за ним целая область числилась. Стареет… Пойдем, познакомлю. Думаю, вам будет о чем поболтать.

— Не получится, — пожевал пересохшие губы Кораблев.

— Он на больничном, что ли?

— Уволили. С моей помощью, — траурно произнес, словно зачитал приговор самому себе, профессор.

— Да ну? Наверное, у меня данные не обновились, — тыкал без конца в свое устройство Бочкин. — Ну что я могу сказать. Только то, что говорю тысячу раз на дню: не судьба! Это вообще у нас фирменный слоган, — улыбнулся он. — Значит, у вас тут уже стоит компьютер, и он высчитывает судьбы. Боюсь, его мы не уговорим, — развел мужчина руками. — Прогресс дело такое, против него не попрешь. Ладно, мне пора. Завтра ты проснешься и ничего не вспомнишь, включая свою формулу. Аривидерчи.

Сказав это, он вышел в приоткрытое окно аудитории.

Кораблев решил, что всё это ему лишь привиделось. Белая горячка, и надо бы срочно ехать прокапываться, но в душе у профессора всё равно что-то не давало покоя. Он нутром чувствовал, что всё было взаправду. И если так, то он совершил самую серьезную ошибку в своей жизни. А ведь человек просто выполнял свою работу, следовал инструкциям, требуя пропуск или документы…

Выйдя из аудитории, профессор всё острее ощущал себя виноватым, а еще формула начинала потихоньку выветриваться из головы вместе с градусами. Кажется, он понимал, что печальный конец неизбежен.

На улице уже было темно, время близилось к двум часам ночи. Кораблев подошел к машине, чтобы бросить в нее свой портфель, и тут увидел недалеко под фонарем его — охранника.

Чувствуя себя на седьмом небе от счастья, Кораблев подскочил к пожилому мужчине и пустился с жаром извиняться и объяснять, что он всё знает: и про бюро судеб, и про то, что перед ним стоит настоящая легенда, и вообще он, Кораблев, идиот и хамло.

— Вы не идиот, вы умный. Очень умный, — произнес беззлобно охранник, когда профессор закончил исповедоваться. — А мне пора на покой. Я устал, хочу отдохнуть. Но у меня для вас предложение. Я могу вам помочь избежать болезни, а заодно узнать многое о судьбе.

— Я на всё готов! — твердо заявил Кораблев, не веря собственной удаче.

— Тогда завтра вы занимаете мою должность.

— Вахтера? — поморщился Кораблев.

— С официальной работой сами решайте, — махнул рукой старик, — я имел в виду работу с судьбами, расчеты.

— Я? Считать судьбы? — испугался профессор. — Да вы что… Да это же…

— Я вас отрекомендую, как серьезного кандидата. Не переживайте. После вашей формулы это покажется ерундой. Но это не ерунда, а очень достойная и важная должность. Самая важная должность! Я не хочу, чтобы всё заграбастали компьютеры. Не доверяю я машинам, судьбы — это не только нули и единицы.

— А если я не справлюсь? — голос Кораблева дрогнул.

— Тогда весь мир в труху, — пожал плечами Рыбка, — но так даже интереснее, бодрит, знаете ли, и не дает заскучать. Ну, что скажете?

— И я проживу в сознании?

— Иначе и быть не может.

— Тогда согласен.

— Вы только будьте готовы к тому, что жизнь круто изменится. Возможно, вы даже станете изгоем из-за того, что не сможете раскрыть свою истинную миссию близким и знакомым, да и времени она отнимает уйму, почти всегда нужно что-то считать.

— Но ведь это важная работа?

— Самая важная, — кивнул охранник, — а еще очень интересная, хотя порой и выглядит как обычное разгадывание кроссвордов.

Попрощавшись, довольный Кораблев поспешил домой.

***

— Петр Семёнович, вы же не подстроили это всё, чтобы на пенсию пораньше уйти? — спросил Бочкин, появившись из тени, когда профессор пропал из виду.

— Нет-нет, как можно. Это судьба у него такая, — хитро улыбнулся охранник.

— Ну-ну, — усмехнулся Бочкин. — Ладно, пусть работает, я и сам против всех этих автоматизаций. А тебе хорошего отдыха на пенсии.

Александр Райн

Приходите в мой канал https://t.me/RaynAlexandr там я делюсь рассказами, новостями о выходе книг, творческих встречах и пишу заметки о жизни

Миша давно планировал стать акулой бизнеса и зарабатывать больше, чем сможет потратить. Наслушавшись интернет-миллиардеров, он не сомневался, что большие деньги доступны любому — достаточно попросить Вселенную, и она напечатает лично для тебя миллионы. Он и не догадывался, что совсем скоро сам будет станком этой самой Вселенной.

— То есть вы хотите, чтобы я напечатал вам два миллиона долларов на принтере? — смотрел с тоской Миша на подвыпившего клиента, пришедшего к нему поздним субботним вечером.

— Именно так. Вам это не под силу? — спросил мужчина, глядя на Мишу одним своим бодрствующим глазом.

— Вы же понимаете, что фальшивомонетничество — это уголовное дело?

— Я… я не боюсь тюрьмы. Да и с такими деньжищами нет сомнений, что я смогу откупиться, — уверял мужчина заплетающимся языком.

— Где гарантии, что меня не примут потом как соучастника? — пытался как можно деликатнее отказаться от идиотского заказа печатник.

— Слово владельца трех заводов, одного отеля и двух бензоколонок, — мужчина поклонился и сделал аристократичный жест рукой, чуть не уронив со стола Мишин рабочий монитор, а затем уточнил: — Печать односторонняя.

Миша закатил глаза, но всё же запустил печать банкнот. Принтер недовольно завелся, замигал и начал жадно поглощать бумагу. Он успел выплюнуть несколько листов на общую сумму три тысячи долларов с одним и тем же банковским номером, когда в офис Миши влетела какая-то злобная фурия и, схватив будущего миллионера за воротник, заголосила:

— Костя, ты опять деньги печатаешь?

В маленьком помещении два на два метра становилось жарковато.

— Да нет, я это… просто зашел поздороваться, — побледнев, оправдывался мужчина.

— Сколько этот Рокфеллер попросил напечатать? — строго посмотрела женщина на Мишу и сдула локон с глаза.

— Два миллиона долларов, — тут же сдал своего клиента с потрохами печатник.

— Вот ведь засранец, шулер недобитый. За хлебом он, значит, вышел! Вы нас извините, но ничего печатать не нужно. Он просто не умеет честно проигрывать в монополию, постоянно хочет мою маму в дурах оставить, — вытерла женщина взмокший лоб.

— А чего она мне аэропорт не хочет продавать! — оправдывался мужчина.

— Костя, мама этот аэропорт честным трудом заработала! Умей проигрывать достойно! — схватив мужа под локоть, она потащила его прочь, угрожая по дороге: — Десять кругов в тюрьме просидишь.

— Эй! А платить кто будет за три листа?! — крикнул им вдогонку Миша.

— Возьмите из того, что успели напечатать, — донесся голос фальшивомонетчика, увлекаемого из торгового центра женой.

Миша тяжело вздохнул, глянул на не нарезанные еще деньги и стал выключать оборудование.

Вот уже месяц, как Миша оформился индивидуальным предпринимателем и открыл свою маленькую точку с полиграфией, но богатства всё никак не спешили к нему, чего не скажешь о чудаках, штурмовавших его офис ежедневно.

***

На следующий день после «долларового миллионера» к нему зашла до невозможности миленькая невысокая девушка и ангельским голосочком смущенно спросила:

— Добрый день, можете, пожалуйста, с флешки распечатать?

— Конечно, без проблем, — улыбнулся в ответ Миша и принял устройство в форме котенка.

— Еще вопрос: вы там восклицательных знаков можете в конце добавить? — улыбнулась посетительница, и в помещении как будто стало чуточку светлее.

— Без проблем, — ответил взаимной улыбкой Миша и щелкнул мышкой по файлу. Экран заполнили огромные буквы, из которых было сложено небольшое, но весьма доходчивое послание: «Еще раз поставишь сюда свое ведро, я тебе не только колеса спущу, но и тормоза перережу, тварь!!!!!!»

Миша почувствовал, как желудок свела судорога.

— Штучек пять восклицательных добавьте, — невозмутимо сказала девушка. В ее глазах Миша заметил жаркие костры инквизиции, которые поначалу принял за благочестивый блеск.

— Х-х-хорошо, — кивнул печатник и добавил знаки.

— Всего нужно одиннадцать копий. Сколько с меня?

— Берите так, это мелочи, — махнул дрожащей рукой Миша. — А скажите номер вашего авто, ну так, на всякий случай, вдруг увижу вас где на дороге.

Девушка с радостью написала свои номера и поспешила на выход. Сразу же зашел мужчина с очень недовольным лицом и обжигающим взглядом.

— Вы приглашения на свадьбу можете сделать и распечатать?

— Могу, конечно, — расслабился Миша, предчувствуя первый хороший заказ за последние сутки. — Сколько вам? Сотню?

— Три.

— Три сотни? — бизнесмен мысленно потирал руки от радости.

— Нет, всего три приглашения, черно-белые, — сухо ответил дядька.

— Именные?

— Вы за количество символов деньги берете? Если да, то необязательно.

— Нет, у нас стандартные расценки, — показал огорченный Миша на прайс.

— Хорошо. И адрес не указывайте, только телефон. Не хватало, чтобы нахлебники еще набежали, я и так не закладывал эти приглашения в бюджет.

«Думаете, будет много желающих?» — хотел было пошутить Миша, но, увидев серьезную мину клиента, передумал.

— По стоимости будет двести рублей.

— Вы их на золотой бумаге, что ли, печатаете? — нахмурился дядька. — Давайте уберем еще пару лишних слов.

В итоге на глянцевой бумаге осталось только слово «Приглашаем» и номер телефона. Выгребая из кармана полкуба мелочи различной фракции, мужчина отсчитал нужную сумму и перед уходом сказал:

— Не вздумайте звонить, вы не приглашены.

— Я бы и не посмел.

Забрав расчет, Миша отправился за кофе, а когда вернулся, заметил у входа томящуюся в ожидании женщину лет пятидесяти пяти, чье глубокое декольте могло заставить покраснеть даже неспелые помидоры.

— У нас в подъезде творятся похоть и разврат, — кокетливо произнесла она, вытаскивая из сумочки флешку. — С этим нужно срочно что-то делать.

Миша кивнул, открыл дверь своего офиса и хотел было войти, но женщина его остановила и, протянув флешку, спросила: — Вы не могли бы завезти распечатки после работы на адрес? Я опаздываю на работу. За доставку заплачу, сколько скажете.

— Ну… Ну да, могу, — согласился Миша, забирая флешку.

— Благодарю, мне нужно тридцать копий. Хочу, чтобы все три подъезда увидели. Вот тут мой адрес, — протянула женщина визитку и как-то многозначительно подмигнула.

— Сделаю.

Миша убрал визитку в карман и направился к своему рабочему месту. Загрузив файл на компьютер и открыв его, он прочитал про себя объявление: «Уважаемая соседка из 102 квартиры, вашу страсть слушают все восемь этажей. Это прекрасно, но будьте, пожалуйста, скромнее, квартира № 102!»

Миша поставил текст на печать и не успел сделать глоток кофе, как в его офис ворвалась запыхавшаяся мама с зареванным сыном.

— Нам срочно нужно распечатать реферат! — с порога заявила взмыленная женщина. — Тема: «Млекопитающие разных материков, занесенные в Красную книгу».

— Без проблем, — заявил Миша.

— Так печатайте!

— Откуда будем печатать? — спросил Миша после недолгого молчания.

— А я знаю? — удивилась женщина. У вас же написано в рекламе: печать рефератов. Вот и печатайте!

Миша мечтал о том, чтобы сработала пожарная сигнализация и ему не пришлось бы участвовать в надвигающейся дискуссии, но торговый центр отказывался гореть без причины. Набрав полную грудь воздуха, Михаил мысленно перекрестился и ответил:

— Вы должны принести реферат, а я его уже распечатаю.

Следующие пятнадцать минут были полны боли, криков и лишены всякой логики. В конечном итоге печатник сдался. Боль и усталость в глазах матери говорили об отчаянии, а «зажравшийся бизнесмен» не хотел войти в положение. Миша извинился и даже набрал текст реферата вручную.

После их ухода было еще несколько стандартных запросов: сделать высококачественную ксерокопию с экрана телефона, распечатать документы так, чтобы штамп на них «выглядел как настоящий», подделать свидетельство о смерти и сделать реставрацию фото на кружке. И всё это в течение одного очень долгого дня.

Был еще мужчина, который попросил распечатать всего два объявления о пропаже кота.

— Это кот тещи. Скажем так, мы с ним не очень ладили, — объяснился клиент.

Миша показал ему другое объявление, в котором значилось, что два дня назад был найден кот точно такой же окраса.

— Ну мы же не может быть уверены наверняка, что это он, — пожал плечами клиент и ушел прочь, даже не записав номер телефона нашедшего.

Перед закрытием Миша спустился на крыльцо, чтобы покурить. Там он встретил ключника Гошу.

— Знаешь, Гош, а ведь не так-то просто богатеть, как это расписывают бизнес-коучи в интернете, — задумчиво произнес Миша, вдыхая вечерний воздух.

— Знаю, — ответил Гоша, затягиваясь сигаретой. — Сегодня ко мне пришел человек и попросил сделать ключ по описанию…

— Иногда мне кажется, что я вот-вот сойду с ума, а ведь я еще налоги и страховые взносы ни разу не платил.

Мужчины постояли так немного, пока пар, исходящий от их мозгов, не смешался с табачным дымом и растворился в атмосфере, и разошлись.

Взяв тридцать копий текста про соседку, которая мешает всему подъезду своей громкой страстью, Миша закрыл офис и отправился на стоянку. Приехав по адресу, указанному на визитке, он прошмыгнул в открытый курьером подъезд и поднялся на нужный этаж. Лишь когда он позвонил в дверь, до него вдруг дошло, что номер квартиры, указанный в объявлении, совпадает с номером на визитке.

— Уже иду, — раздался знакомый голос.

«Видимо, самореклама такая. Плевать. Отдам и домой, спать…» — успокаивал себя печатник, но тут дверь открылась, и невероятно сильная женская рука буквально втащила его внутрь.

Этой ночью Миша домой так и не попал…

Александр Райн

У меня тут новая книга вышла, подробности можно найти в моей телеге https://t.me/RaynAlexandr

Петя Голубцов ворочался в постели, стараясь поймать за хвост ускользающий сон, но никак не получалось ― его то и дело отпугивали. Акустике панельного дома могли бы позавидовать лучшие концертные залы и кафедральные соборы Парижа. Соседские бабки опять раскрыли в подъезд свои двери и устроили оперный концерт на площадке.

— Ничего, Оль, не помогает. Всё из рук валится. Сплошное невезение. На почте мою посылку потеряли. Сын вчера звонил, отругал, что мошенникам по телефону номер карты назвала. Хорошо хоть денег немного там было. А дочка с зятем мне смарт-телевизор подарили полгода назад. Я его ни разу не включала, ничего не понимаю, а спросить боюсь. Дети бесятся, если я чего-то не понимаю. Ох и не везет…

Голубцов хотел лишь одного: впервые за неделю выспаться, а тут этот траурный утренник за дверью. Натянув шорты и тапочки жены, спящей, к слову, без задних ног, он нацепил на лицо самую злобную гримасу и, выйдя в подъезд, без приветственной речи перешел в атаку:

— Бу-бу-бу, бу-бу-бу, сколько можно?! Плевать всем на ваши проблемы. Идите к себе и нойте там друг другу. Чего вы постоянно на весь подъезд бубните?

— Извините, мы больше не будем, — откланялись соседки и попятились в свои квартиры.

Голубцов даже не успел победно улыбнуться, как снизу послышался голодный рёв перфоратора, вгрызающегося в сочный бетон.

— Поспал, блин…

Судя по эху, сверлили как будто прямо в подъезде. Не меняя прикид, Петя решил прогуляться в аптеку за берушами, а заодно проверить, кого там укусил вампир-ремонтник в восемь утра в субботу. Он заглядывал на каждый этаж и прислушивался, но везде было пусто. Кое-где почему-то пахло краской и растворителем, хотя стены здесь явно не красили со времен Юлия Цезаря.

Купив затычки для ушей, мужчина вернулся к дому, и тут под тапкой что-то хрустнуло. Убрав ногу, Петя заметил странные треугольные очки, которые, к счастью, лишь немного деформировались.

— Интересный дизайн, — покрутил в руках находку Голубцов. — Скоро, наверное, в форме бананов начнут делать.

Зайдя в подъезд, он намеревался оставить очки на подоконнике, но ради интереса решил примерить. Тут-то ему и открылось всякое. Петя даже тихонько ахнул, когда перед ним возникла стремянка, а на ней — мужчина в спецодежде, устанавливающий какой-то прибор над одной из дверей. Над другими дверями Голубцов заметил похожие приборы, а еще различные знаки виднелись там и тут: красные кресты, зеленые галочки, желтые смайлики. Оцепенев от страха, он затаив дыхание разглядывал через очки скрытый от обычного человеческого взора мир.

Установив небольшую металлическую коробчонку над дверью, странный мастер спустился по лестнице и достал тряпку и бутылек. Отвинтив крышку у емкости, он смочил тряпку жидкостью. В нос Голубцову ударил едкий запах растворителя. Работяга принялся стирать зеленую галочку с двери. Закончив, он снова забрался на стремянку.

Петя снял очки, и перед ним предстал обычный пустой подъезд ― без разноцветных знаков, лестницы и незнакомца в спецодежде. Вернув очки на нос, он подошел к неизвестному типу. На полу в чемодане лежал перфоратор — главный виновник шума.

— Интернет проводите? — дежурно поинтересовался Голубцов.

От испуга человек чуть было не полетел вниз вместе с лестницей, но Петя вовремя схватился за стремянку, не дав ему упасть.

— Ты где очки взял? — ответил вопросом на вопрос мужчина, глядя на Петю сверху вниз.

— У подъезда валялись. Ваши?

— Нет. Это сборщика заказов. Бубнов, бестолочь криворукая, уже вторые очки теряет за три года, — выругался мастер.

— Какого еще сборщика? Вы вообще кто? Почему я вас не вижу без этих идиотских очков? Зачем двери чужие портите и, самое главное, какого, простите, Хулио Хосе Иглесиаса, вы сверлите в восемь утра?

Прежде чем ответить, мужчина нажал на кнопку, и коробчонка над дверью загорелась зеленым светом.

— Вот так, — он отряхнул руки, спустился и снова потянулся за перфоратором. — Я вообще-то ничего вам объяснять не должен, но пусть Бубнов с этим разбирается, это его косяк. А мне работать одному скучно, поэтому я, так и быть, расскажу. Всё равно завтра забудешь, а я хотя бы челюсть разомну.

— Почему забуду?

— Память сотрут, — беззлобно улыбнулся мастер. — Протокол, техника безопасности, все дела. Я из «Бюро судеб», слыхал о таком?

Петя смотрел на него как на идиота.

— Объясняю: название говорит само за себя. Тружусь на благо судьбы. Видишь, зеленым горит?

— Ну вижу.

— Это значит, что в данную квартиру скоро начнет поступать позитивный заряд. Постепенно у ее безбашенной хозяйки наладится жизнь, решатся некоторые проблемы, здоровье придет в норму, тараканы в голове разбегутся. Не сразу, конечно, с годами. Судьба пишется медленно, по чуть-чуть.

Мужчина переставил лестницу к другой двери и начал размечать маркером место будущих отверстий.

Голубцову казалось, что над ним сейчас как-то очень тонко подшутили, но стоило ему снять очки для проверки реальности, как мастер исчезал вместе с инструментом. Если это не являлось доказательством его бредней, то что тогда?

— Само по себе, что ли, у нее все налаживаться будет? — не отставал Голубцов.

— Нет, конечно. У нас на каждую душу целая бригада трудится. Сперва сборщик собирает заказы и помечает жилье, потом я устанавливаю приемник или перенастраиваю старый, он улавливает общий фон и передает информацию на главный сервер. Потом специально обученный компьютер рассчитывает индивидуальную программу. Последним в дело вступает техник. Он уже и взаимодействует с клиентом напрямую: подстраивает реальность под написанную или исправленную судьбу.

Договорив, мужчина начал дырявить стену. Петя стоял словно оглушенный. Подобная информация субботним утром плохо усваивалась в его голове, да еще этот шум…

— Так я не понял, мою судьбу решают какие-то посторонние люди и компьютеры, что ли? — сделал тревожный вывод Голубцов и вцепился в ногу мастера, так что тот чуть не выронил инструмент.

— Ты прекращай мешаться! А то я тебе приемник вообще разобью, — он подумал, а потом добавил: — Я про тот, что у тебя на плечах. Не все так просто. Это тебе не интернет твой подключать. Есть куча нюансов.

— Ну ты договаривай, раз уж начал, — обиженно буркнул Петя.

— Пойдем на второй этаж, я сюда потом вернусь.

Они вместе собрали инструмент и поднялись на следующий уровень.

— Понимаешь, какая штука... Люди сами притягивают к себе те или иные обстоятельства. Судьба работает на нас. Все зависит от нашего настроения, поведения, целей, от слов, в конце концов. Вот в этой квартире, — мастер показал на дверь с желтым кругом, — живет мужчина. Зовут то ли Костя, то ли Коля, не помню. Короче, этот Вася всё время жалуется на одиночество. Он сам постоянно посылает во Вселенную запрос, говоря о том, как он одинок и никому не нужен. Сборщики же разные бывают. К примеру, Бубнов, который очки потерял, он же как робот безмозглый. Такой не станет разбираться в душевных тревогах, копать глубоко, помогать. Пришел, услышал, записал. У него ставка почасовая.

— Так вам и зарплату за это платят?

— Нет, что ты, мы трудовые извращенцы. Конечно, платят! Не перебивай больше!

Голубцов кивнул.

— Короче, вот этот Костя, значит, без конца говорит, что он одинок и умрет одиноким, а Бубнов тут как тут. Раз карандашиком в блокнот. Затем достал баллончик и пометил желтым ― цвет одиночества. Всё. Считай, человек сам себе судьбу накликал. Дальше я с приемником, тот пишет информацию, потом ― расчет и разнарядка. Вуаля. На выходе у нас сорокалетний закомплексованный алкоголик. Хорошо, если в компьютерные игры ударится, а то ведь потенциальный самоубийца. А кто виноват? Посторонние люди? Нет. Сам себе запрос сделал, — развел руками мастер.

— Но ведь у него над дверью красная лампочка горит, а не желтая, — показал пальцем Петя.

— Это потому, что он злым был после развода, сейчас поостыл, справился с гневом. Теперь только одинокий, — сказав это, мужчина с грохотом поставил стремянку и, забравшись по ней, что-то переключил в коробчонке. Лампочка изменила цвет на депрессивно-желтый. — Всё, теперь программистам будут другие данные поступать. Будь другом, подай растворитель и тряпку.

Голубцов потянулся за бутыльком, но остановился и вернулся к вопросам:

— А если человек оптимист, но ему патологически не везет, и всё тут? Вот прям неудача за неудачей. Ему что, каждый раз улыбаться и говорить, что всё будет хорошо? А если кто из близких погиб?

— У близких свои судьбы. Оптимист на это повлиять никак не может. Удача не зависит от тебя одного, это, мне кажется, и ежу понятно. Этажом выше на одну только одиннадцатую квартиру шесть приемников. У каждого члена семьи свой цвет и свой запрос, короче говоря, своя судьба, совершенно не зависящая от других. Человек всегда думает: если с его близкими что-то происходит, это значит, над ним лично кто-то издевается, специально гадит. А он тут вообще, по факту, ни при чем. У него-то по разнарядке всё хорошо. И при случае он себя спасти сможет, если будет запросы посылать позитивные. А других, увы, никак. Они сами себе хозяева. И так везде: на работе, на улице, в личной жизни. Мы же взаимодействуем друг с другом, влияем на состояние.

— Слишком сложно, — замотал головой Голубцов.

— Да чего тут сложного-то? — раздраженно буркнул мастер. — Ну вот пример: подошел к тебе на улице какой-нибудь тип, который пять лет запросы на злость посылал. Всё, что ни делается у него в жизни, всё обязательно жутко бесит. Он тебя увидел и смешал с грязью. А у тебя душа, к примеру, нежная, как у балерины. Ты не выдержал и принял всё близко к сердцу, начал грустить. Да так загрустил, что стал постоянно говорить и думать о том, какой ты несчастный, а Бубнов тут как тут. И вот над дверью серая или черная лампочка, а всё, что бы ты ни делал, будет твою грусть усиливать. А там либо кто-то вмешается, либо сам разорвешь порочный круг, если сможешь, либо… — он виновато развел руками: — Вот как-то так.

— А что, нельзя сразу поставить приемник на зеленый свет, минуя Бубнова?

— Нет, что ты. Он же отчеты сдает потом. Это увольнение сразу.

— Эх, увижу я этого Бубнова…

— Не увидишь. Он только через неделю сюда вернется. Да и Бубнов тут ни при чем. Он хоть и валенок, но человек просто делает свою работу. А я просто поболтать люблю, вот и болтаю лишнее. Ты не переживай. Каждый получает то, что сам хочет, тут уж ничего не поделаешь.

Мастер заменил батарейки в старых приемниках, протер лампочки и начал собираться.

— Но я же могу вмешаться, так? Могу помочь кому-то? И даже себе…

— Можешь, — улыбнулся мастер. — Вот только ты скоро всё это забудешь и вернешься к своей обычной жизни, а в обычной жизни ты далеко не альтруист и не благодетель.

— У меня очки останутся! — не сдавался Петя.

— Техник очки заберет, пока спишь. Не будь ты таким наивным. Но сегодня можешь развлечься. Только в приемники не лезь. Током убьет, — строго смерил он взглядом Петю. — Всё, мне работать надо. Спасибо за беседу, давно язык чесался кому-нибудь рассказать, чем занимаюсь. Нельзя. А тут ты с очками.

Голубцов и не собирался никуда лезть. Несмотря на сложную систему, описанную мастером из «Бюро судеб», Петя понял самое главное: чем больше вокруг людей с хорошими запросами, тем меньше они будут отрицательно влиять на него самого.

Добежав до своего этажа, он взглянул на соседские двери: зеленая, фиолетовая, черная… Голубцов позвонил в черную. Через минуту дверь ему открыла пожилая соседка, что с утра жаловалась на жизнь.

— Здрасти. Вы извините, что накричал утром, я это… не со зла. Давайте я вам с телевизором помогу, — смущенно произнес Петя, разглядывая свои тапки.

Соседка перебрала кучу причин для отказа, но Голубцов напирал со своей любезностью и, в конце концов, всё же смог уговорить.

Рассыпавшись в благодарностях, когда с настройкой телевизора было покончено, женщина переключилась на жалобы, но Петя ее быстро одернул:

— Вы прекращайте. Будете так говорить — обязательно беду на себя накличете.

Затем он прочел ей долгую и нудную лекцию о судьбе и пообещал, что теперь будет постоянно проверять, как у нее дела и какие запросы она посылает во Вселенную. То ли от страха, то ли действительно поняв, что от нее хотел сосед, женщина пообещала измениться.

Возвращаясь домой, Голубцов заметил над своей квартирой две лампочки: красную и желтую. Кажется, он со своей работой и злобой совсем перестал уделять время жене, и та чувствовала себя ужасно одиноко.

***

Следующим утром, как и обещал мастер, Голубцов обо всем забыл, а очки бесследно исчезли. Но не успел он протереть глаза, как заметил на столе странную записку, написанную его собственным почерком: «Следи за своими словами и мыслями: что у Вселенной попросишь, то и получишь».

Петя не любил ребусы, особенно составленные в неадекватном состоянии, но на другой стороне записки обнаружился номер телефона. Набрав его, он услышал женский голос:

― Добрый день, отдел кадров «Бюро судеб». Если вы хотите записаться на собеседование, нажмите «один», если вас уже избрали кандидатом на определенную должность, нажмите «два».

Голубцов прочитал послание, оставленное самому себе на бумажке. Сразу под номером телефона виднелась приписка: «Нажми два».

Тык.
Александр Райн
приглашаю вас в мой тг канал https://t.me/RaynAlexandr

— Алло, здрасти, у вас оформляться? — молодая девушка с потекшим макияжем и с испорченной дождем укладкой раздраженно выбивала ногтями дробь по стойке регистрации.

— Добрый день, да. Вы кого-то хотели оформить? — оторвалась от компьютера женщина, облаченная в форму с символикой компании.

— Да, у меня двое. Ребенок, девочка семи лет, и пожилой мужчина. Вам же возраст не важен?

— Всё верно, не важен, — мило улыбнулась женщина за стойкой, методично щелкая мышкой. — У вас документы с собой? Можно еще животных, если есть.

— Нет, только девочка и семидесятипятилетний мужчина. Вот документы, — девушка достала папку со всеми бумагами и поправила волосы, заметив себя в зеркале на стене. — Все же по закону? Не на органы же их забираете? — она попыталась сыграть заботливую мать, но так неправдоподобно, что самой стало тошно.

— Нет, что вы, какие органы, — аккуратно хихикнула работник регистратуры. — Со всеми разрешениями и сертификатами можете ознакомиться на нашем сайте, а после оформления через два дня мы вышлем вам официальный бланк с печатью и подписью владельца нашей компании.

— Он сам, что ли, всё подписывает? — девушка удивленно выкатила и без того большие глаза.

— Да, Николай Олегович лично принимает всех пассажиров круиза.

Регистратор вносила данные и периодически морщила лоб, вглядываясь то в паспорт старика, то в свидетельство о рождении девочки. Сверху по крыше неустанно барабанил дождь. Он шел уже несколько дней, медленно погружая город в одну сплошную лужу и, кажется, даже не планировал останавливаться.

— Какой он? — спросила девушка от скуки. ― Никогда не видела вживую долларовых триллионеров.

— Кто? Йодов? Ой, вы бы его увидели, никогда бы не подумали, что это какой-то богач. Совершенно простой дядька. Ходит в джинсовке и кроссовках, пьет воду из кулера, всегда немного лохматый.

— Женат? — закусила губу посетительница.

— Да, конечно, у него жена и трое сыновей. Они тоже женаты, если что, — подмигнула регистратор и улыбнулась. Но, наткнувшись на кислую мину посетительницы, сменила выражение лица на деловое.

— Ясно, — брякнула девушка. — Зачем вообще они куда-то поплывут?

— Ну, когда у человека целый флот, он же должен его как-то использовать. Йодов вот устраивает самый масштабный в истории круиз.

— Чудила…

— Что, простите?

— Ничего, это я так, о своем. А сколько продлится плавание?

— Ну, ориентировочно сто пятьдесят дней, — женщина уже заканчивала с бумагами. — Можно ваш паспорт? Кем работаете?

— Инфлюенсер.

— Это официальная должность? Мне нужна выписка с работы или хотя бы реквизиты фирмы, юридический адрес…

— Это работа. Остальное вам знать не обязательно, — плеснула желчью посетительница, но, заметив хмурую мину регистратора, смягчила тон, а затем и вовсе затянула оправдательную речь: — Слушайте, вы не подумайте, что я какая-то там дрянь. Просто у меня только-только пошли дела, я сейчас заключила сделку с серьезными брендами, у меня охваты как у Джейсона Стэйтема. Блин, мне просто некогда вот этим всем заниматься…

— Вы про дочку и пожилого мужчину?

— Да, это отец мой. Он еле ходит и спит плохо. Еще эти его заскоки с головой… — девушка надула щеки и устало потерла веки. — Его нельзя одного оставлять, короче. А тут ваш Йодов со своей программой. Я вообще не думала, что кто-то будет платить деньги за то, чтобы забрать под опеку чужих людей…

— И животных, — напомнила женщина за стойкой, — мы принимаем всех: больных, хромых, старых, немощных или просто одиноких. Николай Олегович очень добрый человек, он поклялся всех пристроить и помочь после круиза начать всё с нуля. Так что не переживайте, мы о ваших родных позаботимся. Но я обязана вас уведомить о том, что вы вправе отправиться с ними.

— Но мне ведь тогда не заплатят, верно?

— К сожалению, нет. Если вы остаетесь опекуном, то вы им и остаетесь. И еще: в круизе придется работать. Каждый должен быть чем-то занят, обязан помогать другим пассажирам и команде. А еще там не будет работать интернет…

— Ты угараешь, что ли? Я не поеду или не поплыву, хз, как там правильно. Как я уже сказала, у меня работа. Нормальная работа. И новая жизнь. А в круизы эти ваши я еще скатаюсь, и не раз. И интернет там будет ― как на всех нормальных судах. Треш какой-то, если честно. Вроде такой богатый хрен, целый флот купил, а какой-то с***й Wi-Fi не подключил. Идиотизм.

— А если мы вам найдем каюту с интернетом?

— Нет. Я же сказала! Или ты оглохла? Всё? Оформила?

— Да. Простите, — регистратор вернулась к бумагам, суетливо собирая их в одну стопку, — нужны ваши подписи и реквизиты. Деньги поступят в течение суток.

— Давай быстрее, там, походу, ливень усиливается.

Девушка нервно запахнула свой плащ, затем небрежно оставила автографы рядом с каждой галочкой на всех страницах договора, выхватила свой паспорт и, выругавшись, направилась к выходу.

По пути она окинула брезгливым взглядом толпы у других регистрационных стоек: старики, инвалиды, дети, кошки, собаки, черепахи в аквариумах, попугаи и даже лошади с коровами. Кого только не тащили люди в этот круиз. Но были и те, кто записывался самостоятельно. Целые семьи шли к стойкам регистрации.

— Больные. Какой идиот поплывет на сто пятьдесят дней в качестве рабочей силы? — стараясь как можно скорее вырваться наружу, бубнила себе под нос девушка.

Этим же вечером за ее дочкой и отцом приехал трансфер. Прощание было коротким и холодным. Больше всего на свете хотелось как можно скорее покончить со всем этим и забыть, как страшный сон. А тут еще ребенок устроил шоу: начал кричать и плакать в дверях. На секунду сердце матери сжалось, она начала было сомневаться, но тут пиликнул телефон, сообщив о поступлении средств на банковский счет, нервы отпустило, и на лице засияла облегченная улыбка.

Документы, как и было обещано, пришли через два дня. Теперь вся ответственность и все проблемы перешли к ЗАО «Ковчег» во главе с его владельцем Н. О. Йодовым, чья личная подпись, а не какое-нибудь факсимиле, стояла в конце каждой страницы.

Александр Райн

Добавляетесь в мой тг канал https://t.me/RaynAlexandr

Зубов перешагнул порог малометражной бетонной темницы, взятой его клиентом в кредит и гордо именуемой квартирой-студией, и достал судьбофон. Но, не успев глянуть задание, уставился на незнакомый женский силуэт, подсвечиваемый лунным светом, пробивающимся через дешевые жалюзи.

— Добрый вечер, — холодно поздоровалась неизвестная.

Зубов хорошо видел в темноте и не мог не разглядеть у нее на плече шеврон «Техники судеб» ― такой же присутствовал и на его одежде.

— И вам привет, — не сходя с места, ответил Зубов. — Вы по какому вопросу? Я вроде выходные не просил, подмена мне не требуется.

В темноте на секунду вспыхнул огонек и тут же погас. В ноздри Зубова ударил дым с запахом арбуза.

— А про выходные теперь вообще можешь забыть, не будет у тебя их больше, выходных.

— Не понял, — нахмурился Зубов. — Это что значит?

— Что значит, что значит, — явно насмехалась девушка. — Значит, что ты попал.

Атмосфера становилась всё тревожнее, но техник не терял самообладания и молча ждал, пока незнакомка договорит.

— У вас пополнение, получите и распишитесь. Зовут Анна, двадцать четыре года, по образованию ― технолог общественного питания, по профессии ― мастер маникюра, по жизни ― неуклюжая разиня и возлюбленная вашего подопечного.

Девушка толкнула по столу папку с личным делом.

— А я тут при чем? — удивился Зубов, бросив взгляд на бумаги в картонной оболочке.

— Ну вы же способствовали их роману. Теперь Анна переходит к вам вместе с котом, двумя ахатинами и комплексом психологических проблем, причем у всех четверых. Поздравляю. Скоро появится новая ячейка общества. Работайте на здоровье, — злобно оскалилась девушка.

— Подождите! — вспыхнул ничего не понимающий техник. — Так мой клиент же против семейной жизни. Это его нерушимое жизненное кредо!

— Раньше думать нужно было. Сам виноват, что не уследил за своим кобелиной.

В спокойном тоне неизвестной коллеги фальшивыми нотами прорезалось раздражение.

— Что значит не уследил? — Зубов подошел ближе и, упершись в стол руками, впился глазами в черные зрачки девушки. — Я что, за псом не уследил? Это взрослый человек, он сам решает: где, с кем и во сколько. А я, как и вы, работаю по разнарядке. И не курите тут! Не хватало еще моему подопечному проблем с легкими! — он резко выхватил электронную сигарету из пальцев девушки и метнул в вертикально приоткрытое окно, четко попав в зазор. — Почему вы решили, что спихнете это на меня? Забирайте сами! — Зубов достал личное дело своего клиента из портфеля и небрежно бросил на стол.

— Слушайте, мне ваш товарищ даром не нужен, — еще менее сдержанно отвечала дама. — А так как это он начал клинья подбивать к моей подопечной, то вам с ними обоими и возиться!

Она встала из-за стола, собираясь уйти.

— Стоять! — перегородил ей дорогу Зубов. — Подождите. Прошу прощения… — он надавил на свою переносицу пальцами, закрыв при этом глаза, и, успокоившись, продолжил: — Давайте что-то решать, мы же оба не заинтересованы в развитии событий. Вот-вот случится катастрофа. У моего клиента не лучшие финансовые времена. Ипотека, ремонт телефона… Мы только-только на поездку к морю накопили. Я три года отпуск ждал, нельзя нам возлюбленную, не потянем.

— А почему вы только сейчас этим озаботились? А не когда он с ней там шуры-муры наводил.

— Я им свечку не держал!

— Разве? А по моим данным, это вы как раз свечи и настраивали на их первом свидании, — показала девушка записи в судьбофоне.

— Я действовал по инструкции…

— Ха, по инструкции! Инструкции инструкциям рознь. Даже бармен в ресторане способен приготовить один и тот же напиток по-разному. И хоть технически всё будет по одному рецепту, но вкусы коктейлей могут отличаться. Вы слишком старались ― и вот результат.

— Я профессионал, — отрезал Зубов, — и привык работать хорошо. Повторяю: давайте решать проблему.

— Не решим, — замотала головой техник, вернувшись на свой стул. — У нас вариант только развести их. Но механизм уже запущен, я читала разнарядку: сегодня Анна должна остаться у вас с ночевкой. Она приготовит свой фирменный борщ и пюрешку с котлетами, — девушка обвела взглядом холостяцкую квартиру и заключила: — У вашего товарища нет шансов.

— Да уж, с козырей зайдет... Мой Лешка себя уже четыре месяца роллтонами и пельменями фарширует. Там такой желудок, что даже хеликобактер брезгует заселяться, — задумчиво произнес Зубов. — Но я не хочу ничего менять в своей работе.

— Согласна… Мне перемены тоже ни к чему. Я с Аней уже пять лет, привыкла к ее закидонам, а перестраиваться нет желания. Хорошо, давайте рискнем. Меня, кстати, Инга зовут, — протянула девушка руку, — Инга Шапкина.

— Зубов Иван. А у вас крепкое рукопожатие, — уважительно заметил мужчина.

— Я восемь лет целую деревню опекала ― березовую чурку разбиваю с одного удара, — улыбнулась Шапкина, разжимая хватку, и техники разошлись по своим клиентам.

***

Проверив разнарядку, Зубов убедился, что дело дрянь. Везде теперь фигурировала будущая сожительница Алексея.

Первым делом Зубов открыл второе окно в квартире не на сорок пять градусов, а на сорок семь. Это было в допусках, и технически он ничего не нарушил, но, по расчетам, клиент теперь должен был простудиться. Затем, как и было сказано в задании, техник потравил тараканов, использовав для этого специальное средство собственного изготовления, притягивающее грызунов (техники судеб знают много химических соединений, недоступных обычным людям). Также нужно было установить в электрический щиток специальный датчик, который в нужный момент отключал электричество. Но Зубов пошел дальше. Он сделал так, что лампочка над кроватью не просто погаснет, а разлетится на сотни частиц, лишив бедных влюбленных ложа.

Прибираяв одном месте, Зубов разводил бардак в другом: перекатывал пыль, размазывал грязь. Маленькие, совершенно незаметные штрихи меняли облик квартиры и общий портрет хозяина. Вот тут теперь виднеется краешек пустой бутылки из-под коньяка, здесь — след от кружки; там демонстрирует миру свое одиночество дырявый носок, а под морозилкой скапливается лужа. Кому захочется жить с поросенком и алкоголиком?

Инга тем временем занималась своей подопечной. Судьба требовала накормить кота, чтобы тот не разбудил хозяйку раньше времени. Шапкина превысила дозу корма, так как нигде не значилась точная граммовка. Да, эта девушка знала, как обходить систему.

Следующим шагом был фирменный рецепт борща. Эта семейная реликвия являла собой секретный метод приворожения, передаваемый из поколения в поколение. Рецепт, состоящий из более чем двадцати шагов, напоминал схему запуска космического корабля. Запомнить все детали было невозможно. По разнарядке Шапкиной требовалось положить бумагу на самое видное место, что она и сделала в точности по инструкции. Вот только по ее расчетам, при малейшем дуновении ветра лист должен был слететь со стола и затеряться под кухонным гарнитуром. Нанеся еще несколько штрихов на судьбу своей клиентки и не нарушив при этом правил, техник скрестила пальцы и принялась ждать.

Первым делом после пробуждения Анна наступила в последствия ночного пира, оставленные котом по всей квартире. Девушка забеспокоилась о здоровье мохнатого друга, даже не подозревая, что животине очень плохо лишь потому, что совсем недавно было очень хорошо.

Мечась по дому в поисках кошачьих лекарств и переноски, девушка, как и предполагала ее техник, смахнула рецепт борща со стола. Внезапно зазвонил телефон. Робот в динамике искаженным женским голосом поставил перед фактом: «Сегодня ожидается доставка с восемнадцати ноль-ноль до часу».

— Как сегодня?! Я только через неделю ждала! Связь с оператором, связь с оператором! — кричала в трубку Анна, но бездушный киборг только повторял: «С восемнадцати ноль-ноль до часу. Просьба находиться дома».

Цифровой ад сводил с ума. Свидание накрывалось медным тазом.

***

Подопечный Зубова проснулся ближе к вечеру с сильнейшей болью в горле, груди и носу. По телу разливался жар, конечности ломило, кашель рвал легкие, градусник показывал неутешительные и пугающие тридцать семь и два.

В дверь позвонили. Закутавшись в одеяло, Леша сделал шаг и заметил, как перед ним пробежало несколько маленьких серых незваных квартирантов.

«Мыши!» — с ужасом понял мужчина.

В дверь продолжали трезвонить. Оглядев свой бардак, хозяин ужаснулся: впускать девушку в этот свинарник было никак нельзя.

— Слушай, Ань, я, кажется, заб…— хотел было перенести свидание Алексей, вещая через небольшую щелку в двери, но тут из рук гостьи вырвался взбесившийся черный кот и рванул в квартиру.

— Прости, прости, прости! Людвигу с утра было плохо, а я не хотела переносить встречу и решила взять его с собой… Ты не обижаешься? — виновато потупила глаза девушка.

В квартире тем временем бушевала стихия. У Аниного кота было криминальное уличное прошлое, и он имел серьезные претензии к мышам. А тут, оказывается, квартирует целое семейство Микки Маусов, нужно было срочно давить авторитетом. Разлетались пыль, срывались шторы, переворачивалась мебель. Лешин бардак быстро становился общим.

— Заходи, — открыл дверь обрадовавшийся такой удаче мужчина.

— Ты что, заболел? — встревоженная девушка потянулась ко лбу Алексея. — Тридцать семь и два, — испуганно произнесла она. — Мой папа каждый раз говорил, что вот-вот умрет, когда была такая температура. Слава богу, до сих пор жив. Ложись в кровать, я тебя быстро на ноги поставлю, — скомандовала Аня.

Оба техника наблюдали со стороны.

— Вы зачем кота притащили? Он же всех моих мышей распугает, — процедил сквозь зубы Зубов.

— А я откуда знала, что у вас тут мыши в планах!

Пока Леша замаливал грехи, валяясь в постели, Аня поставила чайник и бросилась убирать за своим питомцем, попутно наводя порядок во всей квартире. Труды Зубова безжалостно летели коту под хвост.

— Я хотела тебя своим фирменным борщом накормить, но рецепт куда-то подевался, придется готовить по памяти. Пойду схожу в магазин за продуктами, — сообщила девушка, после того как напоила Лешу чаем с медом и лимоном.

— Давай я сам схожу, мне уже лучше, — заявил тот, восстав из мертвых. — Заодно микробов выгуляю.

Взяв список продуктов, молодой человек пустился в путь.

— Послушайте, Инга, у нас с вами как-то все неправильно складывается, — сделал вывод Зубов.

— Тоже мне Генерал Очевидность. Не переживайте, у меня в запасе еще несколько козырей.

Леша вернулся через полчаса заметно приободрившийся, да еще и с куцым букетиком полевых цветов в руках.

— А вазы-то у меня и нет, — обвел он квартиру грустным взглядом.

— Сейчас организуем! — девушка радостно чмокнула в щеку своего неряшливого романтика и наполнила водой пустую бутылку из-под коньяка, оказавшуюся под рукой как нельзя кстати.

Зубов сердито поджал губы.

Дело шло к борщу и пюре. Анна ломала бетонную стену памяти, но рецепт вытесняли диалоги из сериалов и слова из песен. Пришлось готовить наудачу. Алексей взялся помочь, и уже через пятнадцать минут из кастрюли с водой на мир смотрели глазастые картофелины, неумело очищенные и утопленные молодым человеком. Котлеты сделали из той курицы, что выплыла из морозилки, нарочно отключенной Зубовым.

— Ну и где ваши козыри? — бросил техник через час.

— Анна родом из одного небольшого городка, в котором все еще процветает бандитизм. Девочка бывает очень несдержанной, если ее спровоцировать. Нужно попробовать.

Когда борщ был готов и Аня начала накрывать на стул, потому что столов у Алексея не было, Шапкина не придумала ничего лучше, чем подставить ей подножку, когда та тащила кастрюлю с борщом. Сначала половина квартиры окрасилась в красный, потом Анна открыла рот, и краской уже залились Алексей, Людвиг, и даже мышам стало стыдно от услышанного.

— Вот теперь-то он ее выгонит, — обрадовались в один голос техники, но и тут сыграли обстоятельства. Услышав Анну, соседи сверху резко закончили ремонт, начатый два года назад и сводивший с ума весь подъезд.

— Я сдаюсь, — объявила Инга, заметив, как молодые люди поедают остатки борща прямо из кастрюли, потому что все тарелки разбиты.

Не теряя надежды, Зубов щелкнул выключателем, и лопнувшая над кроватью лампочка осыпалась стеклянным дождем.

— Черт! Придется менять матрас, а то, боюсь, можем порезаться. Наверное, тебе лучше ночевать дома, — сказал Алексей, но тут Анне позвонили из службы доставки и сказали, что готовы привезти ее новый диван прямо сейчас.

— Отлично! Только я бы хотела изменить адрес, — сообщила девушка.

Абсолютно всё складывалось в пользу влюбленных. Битва была проиграна. Но тут до Зубова дошла самая простая и гениальная идея.

— Ай, вы чего? — вскрикнула Шапкина, когда техник вырвал у нее несколько черных волос и подбросил молодым людям.

Заметив женские волосы другого цвета, блондинка Анна не смогла удержаться и устроила допрос с пристрастием своему потенциальному мужу. Тот не нашел логичных оправданий и выдавал какие-то сумасшедшие гипотезы. Сработало. Вечер был испорчен. Молодые люди разругались, адрес доставки дивана был снова изменен, выдохнувшие техники разошлись по своим углам в надежде, что все закончилось.

***

Прошло полгода. Инга перешагнула порог с недавних пор ставшей ей совершенно ненавистной съемной квартиры Анны. Здесь больше не было того спокойствия, уюта и тепла, как раньше. Теперь в тридцати квадратных метрах поселились мрак, уныние и антидепрессанты. С ними Анна познакомилась через два месяца после разрыва с Алексеем.

Достав судьбофон, Инга собиралась прочитать разнарядку. Теперь задания напоминали работу медсестры, а не техника: проветрить помещение, провести кварцевание, закатить под стол часть таблеток, заменить испортившуюся еду на свежую… Но тут она заметила в темном углу знакомый силуэт.

— Мы совершили ошибку, — послышался из тени голос Зубова. — Нужно бы все вернуть назад, иначе Леша погибнет. Он уже трижды пытался приготовить тот борщ, и два раза его забирала скорая с отравлением. Бутылок дома стало больше, да и мыши наглеют, кусаются, заразы.

— Борщ? Так ведь он был приготовлен кое-как, без нужного рецепта, — вспомнила Шапкина.

— Это был лучший борщ в его жизни. А мы поступили как эгоисты.

— Уже ничего не вернуть. Аня его не простит, — не скрывая горечи, ответила Инга. — Но вы правы, это была ошибка. Думаю, нам стоит сообщить обо всем начальству.

— По протоколу — да. Но сперва можем попробовать сами, — не сдавался Зубов. — У нас неплохо выходит работать в команде.

— У нас отвратительно выходит, — напомнила Шапкина.

— Так отвратительно, что даже хорошо! Давайте хотя бы попробуем!

— Ну… Ну давайте. Я как раз нашла фамильный рецепт макарон по-флотски.

— Отлично! А у нас мыши вчера устроили восстание. Я тогда занимаюсь своим клиентом, а вы — своим. Встречаемся здесь в восемь утра. Если им судьба быть вместе, то даже мы не в силах помешать!

— Договорились, — улыбнулась Шапкина. — А еще я думаю, мы с вами могли бы делить обязанности поровну и работать посменно с нашими ребятами, если дело выгорит.

— Можно попробовать, — кивнул Зубов. ― Мы хорошая команда.

— Согласна!

***

Следующие несколько дней в доме Анны происходили невероятные и очень увлекательные события, из-за которых вся улица ходила ходуном, а итогом стало то, что Алексей и Анна съехались. Кот Людвиг нашел общий язык с мышами и стал их крестным котом. Шапкину и Зубова наградили штрафом и отправили в отпуска: его на Северный полюс, ее на Южный.

А по возвращении техники узнали новость: у их подопечных ожидается пополнение. Это означало прибавку к жалованию и новые приключения, требующие четкого исполнения правил.

Александр Райн

добавляйтесь в мой тг канал. Больше рассказов, информация о книгах и встречах с читателями https://t.me/RaynAlexandr

Буду признателен за поддержку!

— Валера, мы переезжаем жить на Кипр, — безапелляционно заявила Сергеева, увидев режим работы местного почтового отделения. — У меня в три часа только второй глаз начинает открываться, а они уже домой шуруют винишко пить.

Валера ничего не ответил. Привыкший к дружелюбному павловскому солнцу, под которым даже помидоры спели не благодаря, а вопреки, он только и делал, что чесался, чихал и бубнил.

Со своими новыми американскими знакомыми Сергеевы встретились час назад и первым делом отправились смотреть не потрясающие виноградники, древние монастыри и голубые лагуны, а местную почту.

Маргарет и Анна без конца разряжали свои телефоны, загружая в онлайн-переводчики килограммы бессмысленного трепа. Они болтали как лучшие подруги, и не было никакого ощущения, что это дети разных континентов. А вот сварщики держались куда более сдержанно.

— Валер, пообщайтесь с Говардом. Чего вы оба как воды в рот набрали, — тюкнула Сергеева мужа, когда все четверо уселись в тени пальм за столик летнего кафе.

— Аня, я с этим айфоновским мажором общаться не собираюсь. У него яблоки повсюду: на руках, в ушах, в карманах. Не удивлюсь, если он яблочным соком мочится. Настоящий сварщик такое никогда не купит, потому что одна окалина — и хана твоему пафосу.

— Прекрати, — шикнула Сергеева и вежливо улыбнулась друзьям.

— Да чего прекрати. Сидит вон, понторез, черные очки на половину лица!

Последнюю фразу поймал своим микрофоном телефон Маргарет и тут же перевел. Лицо американки резко изменилось.

— Что ты наделал? — процедила сквозь зубы Анна, но тут американка выдала совершенно неожиданное:

— Так ему больно на свет смотреть, вот и в очках. Этот болван уронил маску в грязь и, вместо того чтобы вылезти из канализации и заменить стекло, попробовал варить так — отворачиваясь от искр. В итоге два дня уже ходит и скулит от боли. Так еще и штраф получил.

Тут на лице Валеры впервые проступила доброжелательная и слегка глуповатая улыбка:

— Понимаю, сам сто раз так делал!

— Ну вот, идиотизм вездесущ и, в отличие от людей, проходит любые границы, — констатировала Сергеева.

Это прозвучало как тост, и все четверо чокнулись своими бокалами с лимонадом.

— А как вы познакомились? — спросила Маргарет, заметив, что Валерий не сводит глаз с бюста Афродиты, стоящего у входа.

— На почте, разумеется, — грустно хихикнула Аня. — Сам Валера из Семеновского, это рядом с Павловским. Он пытался отправить по почте дизельный двигатель, но в родном поселке его назвали идиотом и послали. Я полюбила этого чудака за упертый характер и безуминку во взгляде и помогла ему с отправкой. Правда, инициатива наказуема, и с тех пор меня пожизненно закрепили за нашим отделением почты без возможности перевода, но я счастлива. А вы как познакомились?

— В полиции. Он защитил меня от нападения.

— Ой как романтично! — мечтательно закрыла глаза Сергеева.

— Прошу прощения. Наверное, переводчик неверно перевел. Говард защитил от моего нападения. Один посетитель назвал меня дурой за то, что у него кончились деньги на карте и он не смог оплатить посылку. Это был конец рабочего дня, у меня был день рождения, а еще пояс по тхэквондо. В общем, спасибо мужу, что спас меня, пожертвовав своим ребром, прямо как Адам.

И снова тост. Снова подняты бокалы.

— Я предлагаю взять в аренду машину и посмотреть окрестности, — выдала Маргарет, когда они расплатились по счету.

— Суперидея! — согласилась Сергеева, но муж не разделял ее энтузиазма.

— Ань, ты соизмеряй желания с возможностями. Прикинь, сколько это нам встанет, — строго посмотрел он на жену.

Понимая, что происходит, Маргарет решила вмешаться:

— Я предлагаю бартер: мы с Говардом оплачиваем аренду и пьем вместе с Анной коктейли, а вы, Валерий, рулите. У вас же есть водительские права и опыт?

— Есть ли у меня водительские права и опыт?! — вспыхнул Валера. — Да я с тринадцати лет за рулем! Я весь Союз от сих до сих проехал! — размахивал он руками. — Может, и на Кипр ваш даже заезжал, просто не помню, давно было!

— Валера, не позорься, Кипр — остров, — процедила сквозь зубы жена.

— Вот и отлично! — радостно хлопнула в ладоши Маргарет. — Аня, ты как насчет коктейля в обед?

— Всю жизнь мечтала услышать этот вопрос! — обрадовалась Сергеева. — Обычно мне в обед предлагают только цикорий и панкреатин.

В автоаренде туристы выбрали кабриолет, проложили в навигаторе маршрут и начали загружаться в машину вместе с напитками.

— Валер, ты уверен, что справишься? — переспросила Аня, глядя на праворульное авто.

— Руль он и в Африке руль, — отмахнулся тот. — У отца на тракторе тоже справа был ― и ничего. Разберемся и без всяких айфонов, навигаторов-шмавигаторов.

Помимо руля, Валера столкнулся с такой проблемой, как коробка-автомат и долго сопротивлялся подсказкам от коллеги из Штатов. Но, трижды перекурив в одиночестве, сдался и позволил себя научить.

Началась поездка, которая сопровождалась звонким смехом, разноязычными диалогами, песнями невпопад под греческое радио и периодическими тревожными комментариями:

— Валера, здесь левостороннее движение! Валера, это не поворотник, а дворники! Валера, ты едешь не по навигатору! Валера, мать твою, Ольгу Петровну! Меня поприветствовал МТС Воронежской области! Ты куда вообще едешь?

В ответ звучали лишь односложные ответы: «Отстань!», «Сам знаю!», «Не надо мне указывать».

Через некоторое время дорога стала меняться, появились ухабы; жестоко игнорируемый навигатор обиделся и умер, цивилизация медленно таяла в зеркалах заднего вида.

— Where are we going? — начали потихоньку трезветь чикагцы.

— Ту зе грейт плейс, — выдал Валера, удивив жену.

— Ты где так научился по-английски?

— Винстон постоянно так о нашем поселке говорит, вернее, о рюмочной у остановки.

— Ты ведь понятия не имеешь, куда едешь, упрямый осел, верно?

— Я все знаю, — махнул рукой муж и, на удивление, через некоторое время перед туристами стали открываться невероятной красоты пейзажи: великолепные обрывы, лазурные дикие берега, кипарисы…

Валера вслух заметил, что дороги Кипра все больше начинают походить на родные павловские, где по весне снег сходил вместе с асфальтом. Но опытный водительуверенно преодолевал препятствия, пока они не выехали к шикарному дикому черепашьему пляжу.

— Говорил же! — гордо скрестив руки, заявил он, покинув авто.

— Молодец, выкрутился.

Валере аплодировали и посылали комплименты, жена гордилась им, но когда овации отыграли, а Валера, украдкой глянув на колесо, произнес тихо скорбное «б…», все почему-то даже без переводчика поняли, что дело дрянь.

День стоял прекрасный, часы лениво меняли цифры, а пляж манил своим золотым песком, безлюдностью и красивыми морскими животными, появляющимися там и тут. Проблему решили оставить на потом.

Маргарет выудила откуда-то бутылочку «Зивании», и отдых заиграл новыми красками. Хорошо, что Аня заблаговременно скачала себе и мужу на телефоны офлайн-переводчики. Проблем с языковым барьером не было.

— Так, значит, нет у вас суперлазеров? — расстроенно переспросил Валера у Говарда, когда тот рассказал, что занимается обычной сваркой труб и работает обычным сварочным аппаратом, да еще и в грязных условиях.

Тот замотал головой.

— И женщин-андроидов еще не изобрели?

Говард снова замотал головой.

— А я-то думал, у вас там будущее уже давно наступило, антигравитационные костюмы ― для работы на высоте. А оказывается, всё то же самое, да еще и командировки… — тяжело вздохнул мужчина. — Где нашему брату вообще сладко? Может, в Новой Зеландии?

Говард поддержал Валеру тяжелым вздохом, и оба уставились на купающихся жен.

— Ну что, едем в город? — спросила Сергеева, когда часы набрали скорость и уже перевалили за отметку 18:00.

— Ага, сейчас. Только колесо заменим, — кивнул Валера.

В багажнике машины обнаружился только солоноватый греческий воздух и немного песка, но ни запасного колеса, ни инструментов.

— Какие будут предложения, мужчины?

Сергеев почесал затылок, стукнул носком ботинка по колесу, надул щеки и выпустил воздух со звуком: «Пу-пу-пу-пу». На этом варианты закончились.

Говард тоже не отличился смекалкой. Его айфон, как и телефоны всех остальных, не мог ухватить за хвост быстро ускользающие волны сети. А без связи не вызвать помощь.

Бездорожье и безлюдность наводили на мысли о бесперспективности положения. Запасы еды, воды и «Зивании» подходили к критическому уровню.

— Ладно, сидите тут, а мы с Маргарет сходим за помощью, — предложила Анна, когда стало ясно, что на одних мужских амбициях не выехать.

Валера хотел было возразить, но, поймав на себе суровый взгляд жены, передумал.

— Вы даже не знаете, куда идти! — подал голос Говард.

— Ты это говоришь двум операторам почты, — напомнила ему Маргарет, а Сергеева поддержала:

— Вас просто никогда не просили отправить письмо в чужой город без конкретного адреса, лишь на пальцах объясняя, как выглядит улица и дом. У меня в восьми из десяти случаев письмо доходит до адресата.

Женщины ушли, оставив мужей в растрепанных чувствах и с разбитым эго.

— Знаешь, Говард, я тут подумал, нам нужно с тобой подружиться. Наши жены так хорошо общаются, никогда я еще Аньку такой жизнерадостной не видел. У нас в поселке, конечно, все друг друга знают, и люди хорошие, но вот это общение для нее ― как глоток свежего воздуха. Я к вам, забугорным, хоть и с подозрением всегда относился, но фильмы ваши люблю. Да и ты, вижу, мужик нормальный, хоть «эплами» своими увешан, как наша антоновка в сентябре. Видимо, просто можешь себе позволить и не кичишься этим.

Говард выслушал своего коллегу и, протянув руку, сказал:

— Peace.

Потом они долго обсуждали специфику работы, требования, ГОСТы, постепенно перешли на разговоры о музыке, коснулись хобби. Оказалось, оба любят Стинга и Modern Talking и неровно дышат к дереву и его обработке.

Когда начало темнеть, а мужчины серьезно заволновались о судьбе своих жен и начали уже было обвинять друг друга в том, что согласились отпустить их одних, вдалеке засияло два луча и послышался звук мотора.

Через минуту к ним подъехал внедорожник, из которого вывалились смеющиеся и невероятно веселые Анна и Маргарет.

— Извините, мужчины, мы достаточно быстро дошли до ближайшей деревни, а там… Ресторан, музыка, танцы. И вот, знакомьтесь — Христина, наша коллега с местной почты, и ее муж Мирон. Он, кстати, электрик, — показали они на хозяев джипа, которые привезли из деревни их, а еще запаску и домкрат.

— Ань, вы издеваетесь? Мы тут вас ждем, от скуки дружить начали, а вы там развлекаетесь и по ресторанам шарахаетесь?! — негодовал Сергеев.

— А мы этого и добивались, — улыбнулась Аня. — К тому же завтра Христинка и Мирон обещали отвезти нас в самые красивые места. Или ты против?

Сергеев замотал головой.

Вечером они собрались в гостях у новых знакомых, где во дворе, рассевшись вокруг костровой чаши, через переводчик налаживали международные отношения и угрожали приехать друг к другу с ответным визитом.

Неделя пролетела незаметно, расставаться совсем не хотелось, но отпуск заканчивался, и нужно было возвращаться.

Следующие полгода Сергеевы каждый день с тоской вспоминали отпуск и где-то в душе́ понимали: скорее всего, подобное повторится не скоро, если вообще повторится.

А потом пришло письмо из Чикаго. Но на этот раз не Анне и даже не Валерию. Оно пришло Винсенту Смиту. Его выставка была готова, и планировалось очень грандиозное мероприятие.

На радостях художник резко бросил пить и пригласил всё население Павловского поехать с ним, обещая оплатить перелет и проживание. Но мало кто согласился. У всех были свои дела и заботы, да и с кем там в Штатах общаться обычным жителям обычного поселка? Там у людей совершенно другая жизнь и другие интересы.

Надо ли говорить, что семейство Сергеевых в тот же день собрало вещи и начало считать часы до отъезда?

предыдущая часть тут Международное отправление

Александр Райн

День Анны Сергеевны не предвещал ничего сверхординарного: выдача пенсий, продажа лотерейных билетов, оплата квитанций; возможно, с фермы принесут одно-два заказных письма, Людка придет за своими идиотскими посылками из магазинов, которые вечно потом отправляет обратно, ― ни больше ни меньше. Кто же мог подумать, что ей, Анне Сергеевне, тоже придет письмо, электронное, да еще из Чикаго, того самого Чикаго, что за Атлантическим океаном.

Письмо, как и следовало ожидать, пришло на английском, но благо Анна Сергеевна была человеком, склонным к цифровизации и лояльным ко всяким прогрессам. Благодаря ей одной почта работала весьма сносно.

Скопировав текст электронной депеши, женщина ловко перекинула его в Гугл-переводчик, и тот не без своего художественного вмешательства выдал перевод.

Женщина была уверена на сто процентов, что письмо ― дело рук мошенников, но все равно решила прочесть, прежде чем отправить в электронную корзину. Надев очки, Анна Сергеевна зачитала послание вслух:

— «Добрый день, миссис Сергеева Анна Сергеевна. Пишет вам коллега из Чикагского отделения почты Маргарет Джонсон. Уважаемая Сергеева Анна Сергеевна, Ваш имейл я нашла не без труда. Пришлось подключить весь мой опыт. Благо ваше имя было в данных отправителя. Вы числитесь как оператор, принявший бандероль от некоего Винсента Смита. За последний год через Вас прошло пять бандеролей от Винсента Смита, и эти же пять бандеролей прошли через меня. Уважаемая Сергеева Анна Сергеевна, я решила, что пора сообщить вам об ошибке, которую Вы постоянно допускаете при оформлении отправления…»

В этот момент оператору почты стало ясно, что письмо настоящее, хоть и весьма неожиданное. Она продолжила чтение:

— «Дело в том, что Вы всегда путаете местами индекс и конечный адрес получателя. Это грубая ошибка, которую я любезно исправляю каждый раз. Если бы не я, отправления мистера Смита не доходили бы до адресата. Спешу уведомить, что со следующего месяца я ухожу в отпуск, вместо меня будет работать моя сменщица мисс Патриция Салливан. Между нами говоря, мисс Салливан хороший человек, но не очень хороший оператор. Поэтому прошу Вас отныне писать адрес правильно. С уважением, Маргарет Джонсон».

— Ань, ну ты мне пенсию-то выдашь? — спросил Семен Андреевич, который все это время ждал, пока оператор дочитает до конца.

— Да погоди ты, Сёма, — шикнула Сергеева, — тут интернациональное послание, дружеский подзатыльник от коллеги из-за океана, а ты со своими копейками лезешь, которые, кстати, мне должен.

Вспомнив о долге, Семен Андреевич резко изменил свой тон с требовательного на заискивающий:

— Вот интересно, какая она, почта в Штатах? Там, наверное, как в кино: идеальная чистота и порядок, всё автоматизировано, везде дисплеи эти. А не то что у нас: пришел вроде на почту, а ощущение, что в сельмаг, — намекнул Семен Андреевич на полки с хлебом, подсолнечным маслом и тушенкой, что соседствовали с конвертами и открытками.

— Сёма, у нас и есть сельмаг. Только Галка отошла домой теплицу закрыть. А судя по словам этой Джонсон, не такой уж и порядок у них: уйдет в отпуск и начнется там у нее кордебалет с бубнами ― прям как у меня, когда Нинка на замену выходит, — не сводя глаз с письма, пробубнила Сергеева. — Вот, держи пенсию свою, — протянула женщина деньги.

— Так тут не хватает! — пересчитав купюры, возмутился Семен.

— Ежемесячный обязательный платеж. Я тебя, клеща, от микрозаймов отучу!

— Да ну тебя, — махнул рукой Семен. ― Пробей лучше буханку хлеба и банку салаки.

Разобравшись с посетителем, Анна Сергеевна начала штурмовать Гугл-переводчик, подготавливая ответное письмо.

«Дорогая Маргарет, пишет Вам Анна Сергеевна из поселка Павловское. Прошу простить мои ошибки ― как профессиональные, так и лингвистические. В школе я изучала французский и оттуда помню только Cherchez la femme. Дело в том, что в этом году впервые с середины прошлого века было оформлено международное отправление. Мне даже пришлось ехать за марками в райцентр, так как на одну бандероль ушел мой месячный запас. Мистер Винсент Смит, как называете его Вы (мы же зовем его Винстон или «Суперлегкий» — в честь популярных сигарет), приносит свои отправления, будучи всегда вдрабадан…»

К сожалению, переводчик категорически отказывался переводить «вдрабадан», и Сергеева была вынуждена написать просто «нетрезвый».

«Прошу, не подумайте плохо о нашем поселке. Винстон приехал сюда, уже будучи профессиональным алкоголиком, и за один год даже успел подпортить некоторым жителям положительные характеристики, склонив их к собутыльничеству. Винстон — художник, он рисует наши красивые пейзажи и отправляет картины на родину. Он готовит выставку, но, боюсь, что его печень может не дожить до открытия этого вернисажа, и Винстон имеет все шансы поселиться на нашем красивом кладбище с видом на речку. А так как я единственный человек, сносно разбирающийся в почтовой программе, мне пришлось самой изучать вопрос. Впредь буду внимательнее. Спасибо за терпение, дорогая Маргарет. Будь на Вашем месте мой муж, он бы уже давно мне всю плешь проел».

Перечитав трижды собственное сообщение, Анна перевела взгляд на колонку текста справа. Там ее письмо представляло собой совершенно непонятную тарабарщину, написанную латиницей, в которой она узнавала только имена.

В конце Сергеева, сама не понимая зачем, добавила постскриптум: «Зовите меня Анна», словно ей могло прийти еще одно письмо в ответ.

Ионо пришло. Правда, написала его коллега из Чикаго лишь на следующий день из-за разницы во времени между городами.

«Уважаемая Анна, спасибо за ответ. Мне искренне стыдно за своего соотечественника. Но раз он художник, то, видимо, это его рабочее состояние, хотя уверена, в Чикаго алкоголиков не меньше, чем в Вашем поселке Павловское. Я не собиралась писать ответное письмо. Но когда прочла то, что Вы написали про своего супруга, мне искренне захотелось с Вами поделиться. Я не очень поняла, почему Ваш муж может съесть Вашу лысину, но догадалась, что это какая-то известная русская поговорка. У нас не принято на работе обсуждать личную жизнь, да и не с кем, кроме моего начальника, а с подругами я вижусь редко в силу их занятости. Дело в том, что я Вас очень хорошо понимаю. Мой муж Говард тот еще нытик. Чуть что ― сразу начинает бубнить и бесить меня этим. Ему всё всегда не нравится, всех вокруг он считает тупыми, один только он умный ― чтоб его мамаше икалось!

Но он лучшее, что может предоставить то захолустье, в котором мне суждено работать и жить. Не знаю, как у Вас, но наше почтовое отделение — это самый настоящий цирк. Каждый день ко мне приходят несмешные клоуны и невоспитанные орангутаны; наш почтальон — старый мистер Гриффин — человек-говнюк, а мой начальник считает меня тупой, хотя сам без лайфхака из Ютуба даже зад себе подтереть не может.

Дорогая Анна, будьте так любезны, умоляю, скажите, что у вас в плане работы рай, и обещаю, я перееду в поселок Павловское, раз уж мистер Смит нашел его столь привлекательным. С уважением, Маргарет.

P.S. Приятно познакомиться».

— Ань, я вот че-то не поняла, у них там такой же трындец, как у нас, что ли? — спросила у Сергеевой коллега, когда Анна прочла письмо вслух.

— Получается. Хотя я всегда подозревала, что почта — это изобретение Всевышнего для наказания тех, кто вел себя плохо в прошлой жизни. Что-то вроде Всемирного потопа, только в облегченной версии.

Приняв вместе с грубостями оплату квитанций, выдав корреспонденцию и выслушав обиды за скромные выигрыши лотерейных билетов, а также десятиминутную лекцию от Любови Геннадьевны о том, как операторы отвратительно работают, Сергеева принялась писать ответ. Она в красках рассказала о бытности почтового отделения поселка Павловское, а заодно пожаловалась на свекровь и свекра, живущих в двух домах от нее. В поселке рта лучше не раскрывать лишний раз. Одно кривое слово против родни может считаться объявлением войны, а тут ― новая знакомая из-за океана, она-то никому не расскажет. Правда, Анна Сергеевна всё равно попросила Маргарет молчать. На всякий случай. Мало ли, куда эти родственники свои корни пустили, может, и до Америки добрались.

Всю неделю женщины вели активную переписку. Сначала по электронной почте, потом перешли в мессенджер, а позже состоялся их первый видеозвонок. Операторши оказались примерно одного возраста, обе на вид уставшие, но с живыми глазами и ироничным чувством юмора. Общались через онлайн-переводчик, пили чай по видеосвязи, сплетничали и обсуждали специфику работы, много смеялись.

По поселку быстро разлетелись слухи об этой странной дружбе, и многим она показалась чем-то неестественным, даже предательским. Но только не Сергеевой.

— Опять ты там со своей импортной подруженцией трещишь? — бубнил муж Анны, когда вечером вместо просмотра сериала Сергеева смотрела в экран телефона.

— Она не импортная. Такой же человек, моя коллега, с такими же проблемами, между прочим.

— Да какие у нее там проблемы? Гамбургеров не досталось?!

— Да, Валер, гамбургеров. Смотри свой сериал, а я буду делать что хочу. У тебя, кстати, загранпаспорт еще живой? Помнишь, мы для Турции делали лет семь назад, да так и не доехали?

— Это еще что за вопрос? — окончательно потерял интерес к телевизору муж.

— У нас тут один проект с Маргарет намечается, мы еще думаем…

— Какой у тебя с ней проект?! А ну, давай, рассказывай, что ты там еще удумала? По поселку и так слухи ходят всякие!

— Валера, а тебе вот не пофигу ли, что там за слухи ходят? Кому вообще какое дело? А проект у нас — на Кипр слетать вместе на недельку. У нее отпуск, а я вообще три года не отдыхала.

— Куда-куда ты собралась?! А деньги где возьмешь?

— За баней! Вернее, те, что на баню откладывали.

— Не позволю!

— А я что, разрешения должна спрашивать? Я не поняла, ты чего тут начальника включил. Я что, раз в жизни не могу на Кипр слетать? — голос у Сергеевой стал грубеть, а сама женщина как будто начала увеличиваться в размерах. Из глаз стреляли молнии.

Поняв, что перегнул палку, Валера сглотнул ком в горле и пошел на попятную.

— Тридцать лет я на этой почте спину гну! Хоть раз можно меня кто-то будет обслуживать, а не я?! Или мне так и ждать, пока мне самой коробку по размеру подберут и, запечатав, отправят в один конец без возможности возврата?!

— Всё-всё, Анечка, я понял, поезжай, конечно, но без меня, — залебезил муж.

— Так она-то с мужем будет. А я что, третье колесо у мопеда?

— Ну о чем мне там с ними разговаривать, Ань? Там у людей другие ценности и жизнь другая, не поймем мы друг друга…

— У нее муж — сварщик, на заводе работает. Неужели не найдете тем для разговоров?

— Сварщик? — искренне удивился Валера, всю жизнь проработавший под забралом сварочной маски. — А они у них тоже есть?

— Представь себе, Валера, там железо тоже сваривают. Мосты и здания готовыми не привозят.

— Хм, даже интересно, как у них там, у импортных сварщиков всё это происходит, — задумчиво произнес муж, — может, какие технологии компьютерные или варят суперлазерами? Как думаешь?

— Вот сам и спросишь.

— Так я не умею. Я из детства только «хау дую ду» помню, там еще продолжение у фразы есть, но оно неприличное, я произносить не буду.

— И не нужно. Переводчики в каждом телефоне сейчас есть, не обязательно полиглотом быть. Ну что, едешь?

— Поехали. Может, и на Кипре найдем местных сварщиков, вот это будет диалог! Да я с такой историей самым популярным в поселке потом буду! — загорелись глаза у Валеры. Он встал и начал собираться.

— Ты куда? Рано еще вещи-то собирать.

— Я к Винстону. Попрошу паре фраз научить, надо все-таки подготовиться, чтобы не ударить в грязь лицом. Покажем иностранцам, что мы — павловские сварщики — интеллигентные и образованные люди.

Александр Райн

Дорогие читатели, приглашаю вас в свой тг канал, где еще больше рассказов и информация о выводе книг и творческих вечерах https://t.me/RaynAlexandr