CreepyStory

Начало здесь

Из метро Марк вывел Велеса в раннее, но ещё тёмное утро. Рассветёт часа через два, а то и позже. Сейчас самые длинные ночи. Улицы уже начали заполняться людьми. Дворники скребли тротуары. Марк довёл его до новостройки возле небольшого парка. У подъезда Велес набрал продиктованный код домофона, поднялся на пятнадцатый этаж. Там Марк ненадолго снова стал призрачным и прошёл сквозь дверь. Через пару минут он открыл её изнутри.

— Как я и думал, никто сюда не добрался… Так что проходи-располагайся. Можешь не разуваться.

— Это твоя квартира? — спросил Огнецвет, перешагивая порог.

— Ага… Была.

— А если кто-то придёт? Ну, что-то взять…

Велес не договорил, но Марк его понял.

— Если ты про похороны, то полиция ещё собирает пазлы из моих частей, — едко усмехнулся он. — Да и у родителей пока другие заботы, чем проверка внепланового наследства.

Огнецвет прошёл следом за ним на кухню. Там Марк включил подсветку под навесным шкафом. Густая темнота превратилась в мягкий полумрак. Велес сел на стул. Молча смотрел, как Марк зачем-то выплеснул воду из электрического чайника, налил свежей, щёлкнул кнопкой. Чайник засветился синим и тихонько зашумел. Марк снова создавал иллюзию жизни, а говорить ему о бессмысленности его действий язык не повернулся.

Так они и просидели до рассвета. Марк рассказал, что отомстил своим убийцам. Всем, кроме одного, который сам в чём-то оказался жертвой. А Огнецвет поделился историей про доброго ведуна, ставшего из-за ошибки людей неупокоенным духом.

Когда за окном совсем посветлело, Велес сквозь посмертие шагнул в пустую и замёрзшую деревню. Через пару секунд рядом появился Марк. А в далёкой квартире о незваных гостях напоминал только нетронутый, остывающий чайник на кухне.

Велес смотрел на запорошённые снегом останки домов. За минувшее время они обвалилась ещё больше, а лес подступил вплотную, словно хотел навсегда скрыть от людских глаз отравленное злобой место. Утопая в снегу, Огнецвет обошёл дом и побрёл туда, где он в прошлую свою командировку разбил деревянный столб-жертвенник. Оттуда много лет назад начался его короткий путь к смерти. Чутьё подсказывало, что там и надо начинать поиск погибших.

— Тебе там как, холодком не повеяло? — с ухмылкой поинтересовался Велес.

— Нет, — отозвался Марк.

— Ну отлично, значит, пойдём гулять по лесу — искать подснежники, души и чёрта лысого.

Огнецвет повернулся к деревьям, но Марк схватил его за рукав.

— Подожди… Есть что-то другое. Как будто… не знаю… давит. Подчиняет. Если это души, может, я смогу их почувствовать лучше, если буду такой же, как они.

— А это не опасно для тебя? — с сомнением спросил Велес.

— Проверим. Ну или тебе опять придётся меня спасать.

Огнецвет хмыкнул. В памяти, как нарочно, всплыло спасение подростка-медиума от лесной ведьмы, и что из этого получилось. Марку, может, и сложнее навредить, чем живым людям, но кто знает, на что ещё способны такие души. Пока он молчал, Марк вернулся в призрачное состояние.

— Это ощущение стало сильнее. Похоже… Знаешь, как будто надо куда-то бежать или идти, но не понимаешь, куда.

— Тогда я предлагаю подождать, пока…

Велес не договорил, заметив, что Марк снова схватил его за рукав куртки, но рука прошла насквозь.

— Они здесь… — еле слышно прошептал он. — Я их чувствую.

Спустя несколько мгновений Огнецвет понял, о чём тот говорил. Между деревьев заклубился туман Он пробивался сквозь белое полотно тёмными клочьями. Нетронутый снег покрылся чёрными разводами, как весной, когда грязь и земля проступают наружу. А из мглы медленно собирались фигуры — души, которые Огнецвет однажды уже видел. В истлевших рубахах с вышивкой, с нечеловеческими лицами. Они воплощались без единого звука и так же молча надвигались на них с безумными глазами и разинутыми в безмолвном крике ртами. Они не шли в обычном, человеческом понимании — скользили по снегу, вытянув перед собой бесплотные руки.

От такого зрелища по спине пробежал холодок.

— Их всех здесь убили? — потрясённо спросил Марк.

— Да, — мрачно ответил Огнецвет, не отводя взгляда от выстроившегося вокруг него хоровода призраков.

В сознании стукнулась мысль о болезненном сходстве с прошлым. Он снова оказался рядом с жертвенником, а возле него кругом столпились не то сами жертвы, не то тени безумных убийц. Велесу даже почудилось, что взгляд у душ такой же недобрый как у Чернолесовских.

— Велес… — вдруг позвал Марк и быстро добавил, — что-то не так…

— Ты о чём?

— Пока не понимаю… Как будто чей-то голос в голове… Ты не слышишь?

— Нет.

Под хмурым взглядом Огнецвета круг разомкнулся. Вперёд выступила мужская фигура. Этот призрак отличался от остальных. У него не было ни ритуальной одежды, ни искажённого лица, но, увидев его, Велес содрогнулся. Он узнал дядю Славу, бесплатно подбросившего на тот свет. Недолгое замешательство сменилось чёрной злостью.

— Неужели тебя, мразь, свои же здесь прикопали? — процедил сквозь зубы Огнецвет.

Дядя Слава не ответил. На призрачном лице промелькнуло выражение недоброй радости и торжества, словно он знал, что его жертва вернётся. Он двинулся вперёд — спокойно, уверенно. Как обычный человек. Души за его спиной колыхнулись, словно по воде прошла рябь.

— Я тебя упокою, тварь, — снова заговорил Велес. — А их освобожу.

Лицо дяди Славы перечеркнула злая ухмылка. Он поднял вверх правую руку, и души закружились в хороводе. Как много лет назад раздались голоса.

— Темновит, Темновит, Темновит…

Огнецвет на мгновение опешил. Он же помнил, что деревенские были безумными убийцами, а души — всего лишь их жертвами. Неужели силы воли этого Чернолесовского урода осталось достаточно, чтобы подчинить их? Призраки кружили как люди в последние часы жизни Велеса. Приближались и отдалялись словно морской прибой, повторяя одно-единственное слово “Темновит”. Рядом замер притихший Марк.

— Ну всё, хорош, наигрался, — зло произнёс Огнецвет.

Он быстро шагнул к дяде Славе и схватил его за грудки.

— Думаешь, у тебя по-прежнему есть какая-то власть? Да нет у тебя нихера!

Из-под снега пробились лозы. Плеснуло алым — как кровью на белый снег. Пространство вокруг Велеса задрожало и пошло рябью, границы миров снова смешались. На пороге окончательного забвения дядя Слава принял свой настоящий посмертный облик. Огнецвет крепко держал обугленного до черноты человека, а тот смотрел на него пустыми глазницами и тянул скрюченные пальцы. Велес с силой швырнул его в мир мёртвых. Когда дядя Слава рассыпался пылью, он ничего не почувствовал. Ни удовлетворения от запоздалой мести, ни отголоска злой радости. Да и разве это месть? Он всего лишь мусор из лесу вынес.

Огнецвет обвёл медленным взглядом замершие души.

— Уходите, — скомандовал он. — Если что ещё осталось человеческого, уходите!

Среди призраков пронёсся протяжный многоголосый вздох, будто они впервые обрели голос. Они текуче ринулись в алое безмолвие, а Велес отстранённо заметил, что за ними тянутся тёмные полосы — словно стекала грязь, который их успел заразить дядя Слава. Рядом замелькали лица. Теперь уже спокойные. Их мучительная агония наконец закончилась, наступил долгожданный покой. Огнецвет смотрел, как души потоком несутся к забвению, пока не услышал голос Марка. Из посмертия.

— Велес!

В алом тумане рядом с ним распадались призраки. Как только они переходили на ту сторону, таяли словно свечной воск. Такая же участь грозила и Марку. Он смотрел на Велеса испуганным взглядом, но не мог и пошевелиться. Огнецвет резко шагнул в посмертие и рывком вытащил его обратно в сгоревшую деревню, закрывая брешь в мирах.

— А ты как там оказался?

— Души… затянули… — с усилием выдохнул Марк. — Спасибо… Отвратительное ощущение… Оно так и будет? Ну… потом.

— Нет, — покачал головой Велес. — Вспомни бабку из метро. Её так не крючило, потому что она сама зашла. С принятием. А ты не хотел прямо сейчас уходить. Тебе туда только со мной можно, тогда не заденет.

— Сказала бы она тебе за “бабку”... — беззлобно усмехнулся Марк.

— Лучше пусть кто-нибудь скажет, куда дальше идти, — хмуро ответил Огнецвет. — А то чувствую себя слепым.

Он помолчал и, не глядя на напарника, добавил.

— Прямо перед смертью случай был… Пришла задача ударить по опорнику чехов. Отработали, летим обратно в серой зоне. Заметил движение внизу… Кто-то шкерился между деревьев, а наших там не должно быть. Запросил в штабе — нихрена. Ну, я развернулся. Раз своих нет, значит чужие. Заходим для удара, и в последний момент увидел, как из зелёнки выскочил солдат. Бежал нам навстречу и махал над головой рубахой. Я едва успел сказать штурману, чтобы не стрелял. Если бы не тот паренёк, мы бы там всех положили.

Велес повернулся к Марку.

— Были уже такие случаи. Связи нет, из вертушки нихера не видно. Только я не думал, что сам чуть не вляпаюсь в такую штуку, — он дёрнул уголком рта и покачал головой. — Мне эти игры с “угадай цель по очередной ерунде” просто поперёк горла. Я не понимаю, кто в них свой, а кто нет. Когда попал сюда в первый раз, эти души были всего лишь жертвами. Я же видел их перед тем, как сам отъехал. А сейчас если бы они напали… Что мне надо было делать? Затащить всех в посмертие? Или оставить здесь, но уже без этого уёбка?

— Видимо, как с теми солдатами… Решение за тобой.

— Да в гробу я видел такие решения!

Марк дотронулся до его плеча.

— Может, тебе надо слегка выдохнуть? Никуда не бежать и не искать прямо сейчас следующую цель. Возвращаться на место своей смерти — такое себе. Это я тебе со знанием дела говорю, — он слабо улыбнулся. — Моя квартира по-прежнему пустая. Можно перевести дух, а там, кто знает, вдруг тебе наводку подкинут.

Предложение Марка подкупало. Внутри против воли бушевала злая досада. Сколько бы Велес ни уверял себя, что смирился и идёт всем наперекор, не было у него времени по-нормальному осознать свою смерть. Его вытаскивали из гроба, бросали на задачу, а потом укладывали обратно, прикрывая тяжеленной крышкой в виде пролетевших лет. Как оружие в кобуру или инструмент в чехол. Он корил Марка, что тот отказывался поверить в завершение пути, а сам ничем от него не отличался.

— А водка у тебя есть? — поворачиваясь к нему, неожиданно сам для себя спросил Огнецвет. — Я бы выпил стопку. За нас обоих — не чокаясь.

— “Бехеревка” есть. Та же водка, но на травах.

— Ну тогда погнали.

Воздух вокруг послушно задрожал. Велес косо глянул на напарника — думал, что тот останется в деревне, чтобы потом появиться рядом, но Марк шагнул в посмертие вместе с ним. На секунду перед глазами повис привычный алый туман. А когда он развеялся, вместо уже знакомой кухни они оказались возле старой церкви с выбитыми окнами и сломанным крестом на куполе.

— Это не я нас сюда перенёс… — медленно произнёс Огнецвет, оглядываясь по сторонам. — И здесь явно что-то не так… Даже я чувствую.

— В других обстоятельствах я бы предложил валить отсюда как можно быстрее… — тут же отозвался Марк.

— Ты, главное, не лезь, — предупредил Велес. — Я-то могу звёздочку на каждую свою смерть рисовать, а вот с тобой сложнее. Поэтому… Давай-ка ты меня вообще здесь подождёшь.

На лице напарника он сразу увидел все его мысли по этому поводу.

— А что мне терять? — колко заметил Марк. — Ну убьют и чего?

— Тебе ничего, а мне потом в одну морду шататься и тупить на каждом шагу. Ты же у меня как штурман, а экипаж надо беречь. Поэтому стой здесь, а я схожу проверю. Если что, позову.

Марк наградил его красноречивым взглядом, но спорить не стал. А Огнецвет зашагал к заброшенной церкви. К ней почти вплотную подбиралось заметённое снегом кладбище. Тоже давно покинутое. Только метрах в стах темнело что-то похожее на открытую могилу. Чем ближе Велес подходил к зданию, тем тяжелее становилось. Наверное, что-то такое чувствовал Марк в Чернолесове. Здесь не просто давило — пролезало прямиком в сознание. Огнецвет словно оказался в закрытой могиле, из которой не выбраться.

Утопая в снегу, он обошёл церковь, подсознательно ожидая, что вот-вот начнётся очередная хрень. Из провала без дверей вылетит злобный призрак, со всех сторон полезут мертецы или просто крыша рухнет и погребёт его под обломками. Но ничего не происходило, несмотря на усиливающееся на душе тяжёлое чувство. Велес осмотрелся. Он не увидел ни одной иконы. Потолок купола закоптили или закрасили чёрным. Возле входа в алтарную часть на прямоугольном панихидном столе горели свечи. Велес редко бывал в церкви, но помнил, что заупокойный подсвечник должен стоять в другом месте. Приглядевшись, он заметил, что и свечи горят неестественно. Огоньки трепетали и чадили, но воск не плавился. Пока Огнецвет рассматривал убранство церкви, одна из незажжённых свечей разгорелась сама по себе. И в тот же момент он почувствовал острую боль — такую сильную, что даже дышать стало сложно. И это ощущение пришло от Марка.

Велес выругался и ринулся обратно. Возле первых могил он увидел лежащего на снегу Марка, а рядом с ним — похожее на разлагающийся труп существо. Оно склонилось над Марком и пожирало его, зачерпывая из него истлевшим руками что-то алое и пульсирующее, но не кровь. Словно саму душу. А бессознательный Марк становился все бледнее, будто растворялся.

— А ну отошёл от него! — на бегу заорал Огнецвет.

Подскочил к живому трупу и рывком отшвырнул его прочь. Хотел сразу забросить в посмертие, но вопреки ожиданием безмолвие не откликнулось. Существо издало звук, похожий на смешок.

— Не хватает с-силёнок, — по-змеиному просвистело оно. — Оба ос-станетес-сь моими.

— Да хер тебе по всей роже, — огрызнулся Велес.

Бегло глянул на Марка. Тот по-прежнему недвижимо лежал на снегу и никак не ощущался. Огнецвет скрипнул зубами и впился тяжёлым взглядом в труп. Ладно, раз не получилось выкинуть как дядю Славу, значит, будет разбираться по старинке.

— Ты вс-сего лишь один, — откликнулось на его мысли существо. — С-станешь час-стью меня. Как и вс-се до тебя.

— А я не все, — процедил сквозь зубы Огнецвет.

Труп кинулся на него с нечеловеческой скоростью. Дохнуло смрадом разложения. Обожгло болью. Существо всего лишь дотронулось, а заломило так, что в другой жизни Велес уже полез бы за шприцом с промедолом.

— Сука, — на выдохе прошипел Огнецвет. — Ну щас я тебя упокою…

Одной рукой он схватил труп за шею и чуть не заорал от боли. Тут же оттолкнул от себя мертвеца, пытаясь продышаться. Перед глазами плавали чёрно-алые пятна.

— Нравитс-ся?

Велес со свистом втянул холодный воздух. Вот же подстава… Этой мразоте даже ничего делать не нужно. Стоит только к ней прикоснуться, ощущения шарашили, как автоматной очередью прошило. Тяжело дыша, он смотрел на мертвеца. Ну ладно, раз такие дела, всё равно придётся выполнять поставленную задачу. Главное, не вырубиться от болевого шока, а с остальным он уж как-нибудь справится.

— Зря радуешься, — коротко обронил Огнецвет. — Всё равно сдохнешь.

Он первым набросился на труп. Стиснув зубы от пронизывающей боли, пробил в шею, схватил за груди и швырнул на землю. Со всей силы ударил в грудь. Бил снова и снова, пока не почувствовал как треснули истлевшие рёбра, хрупкие как сухое дерево. Велес почти наощупь дотянулся до сердца и раздавил его ладонью. Существо издало душераздирающий крик. Огнецвета ошпарило такой сильной болью, что он чудом остался в сознании, но обессиленно упал рядом. Ускользающим взглядом увидел, как во все стороны плеснуло красным. Не кровью — всё той же энергией или материей, которую оно выжирало из Марка.

Огнецвет нечеловеческим усилием заставил себя подняться на ноги. Боль прошла, но его всё ещё слегка потряхивало от пережитого. А где-то на задворках сознания скреблась поганая мысль — как-то всё слишком просто закончилось. Даже несмотря на то, что он чуть не отъехал от болевого шока. Велес с трудом сфокусировал взгляд на трупе и увидел только иссхохший скелет. Он зло сплюнул под ноги и поспешил к Марку. Тот уже очнулся и сидел на снегу, обхватив руками голову.

— Порядок? — спросил Велес, протягивая ему руку.

— Более-менее, — отозвался Марк и, ухватившись за чужую ладонь, встал на ноги. — Он как-то внезапно появился и сразу начал меня жрать.

— Ну больше он никого не сожрёт… А я надеюсь, что теперь нам разрешат устроить перекур. Сейчас только одну вещь проверю…

Огнецвет посмотрел в сторону темнеющей неподалёку открытой могилы. Будь она на обычном кладбище, в ней было бы мало удивительного. Но выкопанная на покинутом погосте, она словно ждала их и не предвещала ничего хорошего. Велес добрался до ямы и замер на месте. Рядом с открытой могилой лежала книга — Марк Вейнер,“Сквозь меня прорастут деревья”. Велес непонимающе посмотрел на Марка.

— Это же… твоя? — зачем-то всё равно уточнил он.

Тот молча кивнул и как-то ободряюще улыбнулся одним уголком рта. Огнецвет нахмурился. Бессмыслица какая-то. Его искреннее недоумение смешалось с исходящим от напарника ощущением обречённости и принятия, словно тот оказался прозорливее. Велес это истолковал по-своему.

— Я не понимаю. Ты что ли мне должен сказать, кого дальше искать?

— А чего тут понимать? — мягко отозвался Марк. — Я и есть следующий.

Огнецвет с раздражением на него посмотрел и тряхнул головой.

— Да ну нет, херню несёшь… Ты-то здесь причём?

— Сам подумай. Фотка привела к тоннелю, рисунок — к жертвеннику. А книга… ко мне.

Велес тупо подошёл поближе к книге, словно та могла дать ему подтверждение или опровержение сказанной ерунды. Ничего не произошло. А внутри нарастало неприятное осознание, что Марк ведь прав. Он тоже был душой, которой давным давно нужно было уйти. Ещё до того, как они снова встретились в мире живых. Каждый понимал, что их недолгая дорога на двоих — всего лишь отсрочка, и в конце пути Марк отправится в окончательное забвение. Но Огнецвет совсем иначе представлял этот момент. Осознанным выбором самого Марка, а не приказом выбросить на тот свет человека, который всё это время был рядом. Велес обернулся.

— Ну тогда я подожду подтверждения цели. А то у меня, знаешь ли, какой-то херовый наводчик.

— Зачем? — со усталым вздохом спросил Марк. — Всё же и так очевидно.

— А мне вот нихера не очевидно! — зло огрызнулся Огнецвет. — То есть ты мне всё это время помогал. С Чернолесовскими я бы вообще без тебя не справился. А сейчас мне с какого-то перепуга тебя надо забросить в посмертие? Интересно девки пляшут.

— Да какая уже разница, как уходить? Самому или нет? Проводишь как ту старушку в метро и всё.

Марк попытался улыбнуться. Велес ответил мрачным взглядом.

— Я провожу, не вопрос. Если ты, как та самая старушка, сам решишь, что засиделся, а не потому что кто-то извне так сказал.

Налетел шквалистый ветер, поднял с земли снежную крошку. Повеяло холодом — другим, не из этого мира. Из вьюги проступила человеческая фигура. В ней Велес узнал погибшую берегиню, но это был всего лишь облик, за которым скрывалось совсем другое существо. Взгляд выдавал — холодный как лёд, бесстрастный. Пока она шла к ним, снежный вихрь успокоился. Остался лишь неприятный и пронизывающий холод.

— Исполни волю своего покровителя, изгони последнюю душу, — гулко произнесла берегиня.

От её слов сердце окатило несправедливостью — хорошо знакомой из прошлой жизни. В смерти в принципе мало справедливости, а вот в предательстве её нет совсем.

— Значит, наводчик у меня всё-таки говно, — усмехнулся Велес. — А чего он сам не пришёл?

— Исполни его волю, — повторила берегиня, — и снова будешь жить.

— Погоди… — подал голос Марк. — Тебе жизнь обещали? Если ты все души соберёшь…

— Представляешь, какая щедрость, — едко ответил Огнецвет.

Теперь уже Марк смотрел на него как на полоумного.

— И ты ещё думаешь? Я же всё равно…

— А ну тихо! — рявкнул Велес и зло в никуда добавил. — Да что же мне так не везёт-то, дважды на одни и те же грабли.

Он повернулся к берегине.

— То есть, чтобы помочь мне утихомирить Чернолесовские души, он был нужен, а теперь можно и в расход? Передай своему покровителю, что ничем он не лучше той твари из леса. Мне, значит, чтобы спасти свою шкуру, надо снова кого-то предать? Да пошли вы оба нахер!

— Велес…

— А ты не лезь!

Огнецвет сверлил злым взглядом берегиню. Не так он ещё вчера представлял себе это счастливый момент. Да и нехера он не счастливый. Снова пытаются в говне утопить.

— Почему? — всё-таки спросил Велес. — В чём, блядь, великий смысл, что я должен спровадить его на тот свет прямо сейчас?

— Иначе он станет таким же навьим, как тот, кого ты изгнал последним.

— Ну охренеть у вас аргументы, — зло рассмеялся Огнецвет. — Это в хрустальном шаре посмотрели или кости раскинули? А я вот не верю, что он превратится в навьего. И что, кто из нас прав?

— У мёртвой души нет иного пути. Покровитель видит и прошлое, и грядущее.

Велес злился. В первую очередь на себя — надо было с самого начала слиться с этой дурацкой службы. Искал бы этот хренов покровитель другого дурака по вызову. Успокаивало только то, что за недолгие вылазки он сделал что-то полезное. Как солдат он понимал, что приказы не обсуждаются… Но, сука, не такие же! Огнецвет мрачно смотрел на берегиню. В её непроницаемых глазах он видел незаслуженный приговор. Это от самого Велеса-то! Бога справедливости… А может и не он его с того света дёрнул. Ему же никто не докладывал. Огнецвет мысленно прокрутил слова берегини. Марк — злобный навий дух? Не мог он в это поверить. Вообще никак. Из-за причуд посмертия он знал Марка как давнего друга или даже брата. Да, время меняло людей. Существование в виде призрака тоже могло вдарить по мозгам, но прямо сейчас поверить в такое не получалось.

Огнецвет глубоко вдохнул.

— Я в это не верю, но допустим. То есть, расклад, получается, такой: одного надо выкинуть, чтобы он не озлобился, а второго воскресить.

Берегиня промолчала. Велес пошарил по карманам. Пачка сигарет нашлась в правом. Он последние несколько лет стрессак только и глушил сигаретами. По его ощущению времени он совсем недавно сидел на взлётно-посадочной и курил после того как чудом спас вертолёт. Вроде шёл на низком эшелоне, а эти черти жахнули “стингером”. Чуть двухсотым в отпуск не уехал. Кто же мог представить, что он по дороге домой встретит добрячка из Чернолесова. А потом всё вообще хрен знает куда пошло.

Огнецвет смял пачку и сунул обратно в карман. Не успеет уже выкурить свою последнюю.

— Ну раз такое дело… Значит, я уйду, — он хмыкнул и кивком головы показал на Марка. — А его воскрешайте. Тогда и не озлобится.

— Ты совсем рехнулся! — тут же встрял Марк. — Ты зачем…

— Затем, — перебил его Велес. — Тебе есть, к кому возвращаться. А мне куда? Для меня пару дней назад был девяносто шестой. Некуда мне идти да и, главное… зачем? Я, может, и хотел выжить всем назло, но раз уж там всё повернулось, надо принимать правильные решения.

Он посмотрел на берегиню.

— Такова твоя воля? — спросила она, прежде чем Велес успел к ней обратиться.

— Нет! — вместо него упрямо ответил Марк.

Схватил его за плечи и как следует встряхнул.

— Ты совсем дурак?! Ты что творишь? Тебе жизнь предлагают, а ты раскидываешься. Ты её больше всех заслужил!

— Да всё нормально, Марик. Мне первый раз что ли со смертью хороводы водить? Я и так на двадцать пять лет опоздал. Самая что ни на есть застрявшая душа.

Огнецвет криво улыбнулся и мягко отстранил от себя Марка. Перевёл взгляд на берегиню.

— Да, такова моя воля. Его к живым, а меня на покой.

Он хотел сам привычно уйти в посмертие. Шагнул назад, но вместо алого безмолвия оказался на краю могилы. Земля под ногами посыпалась. Огнецвет, неловко взмахнув руками, съехал вниз. Несильно приложился спиной о мёрзлую стенку ямы. А потом всё вокруг наполнилось непроглядной темнотой. В голове слегка зазвенело, словно от перегрузки. Сквозь звон как издалека долетел крик Марка. Вот же он неугомонный, всё спорил с существом, для кого все они всего лишь бьющиеся в стекло мухи…

Накатила не то слабость, не то лёгкость — не пугающая, а приятная, умиротворяющая. Его потащило в вечный сон. Не вышло у него посмотреть на новый мир и выжить всем назло, но решение ощущалось правильным. Кому, как не ему вызвать огонь на себя и бросить последний вызов?

Огнецвет слабо улыбнулся, закрыл глаза. Как и двадцать пять лет назад на рассвете у лесного озера.

И снова стало совсем спокойно. Даже уже хорошо.

В лицо дохнуло холодом. Обожгло снежной крошкой. Огнецвет зажмурился, машинально потянулся прикрыть рукой глаза и вздрогнул от рёва автомобильного гудка. В метре от него по дороге проехал снегоуборщик. Велес запоздало отшатнулся назад, но его всё равно обдало кашей из снега и грязи. Он тихо выругался и огляделся по сторонам — его выбросило на тротуар возле дороги. Рядом ни одной живой души. Только застывшие в безмолвии зимней ночи спящие многоэтажки с редкими светлячками горящих окон.

— А чего сразу не под колёса? — в никуда спросил Велес.

Он набросил на голову капюшон с меховой опушкой, сунул руки в карманы и медленно побрёл вдоль дороги. Огнецвет не знал, куда идти. Инструкций он пока не получил, но по-прежнему держался мысли, что если их не последует, то вернётся, откуда пришёл. В сознании беспокойно ворочались остатки странного сна. Обычно в посмертии ничего не происходило. Его выключало, а потом выкидывало обратно, но в этот раз Велес так хорошо запомнил сон про угодившего в ловушку безвременья погибшего парня. И всё ощущалось настолько реальным, что он до сих пор смутно надеялся, что пленнику из сна удалось обрести покой.

Огнецвет вдохнул морозный воздух. По-прежнему ничего не происходило. Он решил, что подождёт немного где-нибудь в тепле, а потом обратно — в посмертие на боковую. Может, ещё что интересное пригрезится. Велес шёл по ночной улице, с неподдельным интересом разглядывая всё вокруг. Старался не думать, сколько лет прошло с тех пор, как побывал в сгоревшем Чернолесове, но понимал, что много. Он проводил взглядом проехавший по дороге автобус с выключенным светом в салоне и огромной надписью на боку “Это электробус”. В его время таких не было. Да и вообще удивительно, как это — автобус от электричества, но без проводов, как у троллейбуса. Огромные рекламные экраны вдоль дороги в его девяносто шестом показались бы настоящей фантастикой. Вдалеке виднелось сверкающее огнями здание. Наверное, какой-то магазин, или как они сейчас назывались. Его словно нарочно выкинуло где-то в спальном районе, чтобы он слегка попривык к новому времени. Велес поневоле всё сравнивал с прошлым. Сразу вспомнился универсам рядом с родительским домом. Сколько раз он ни приезжал в отпуск, на вывеске всегда не горела какая-нибудь буква. Разглядывая изменения, Велес ощущал страх не вписаться в новую реальность, а вместе с ним — искреннее любопытство и упрямство. Он попробует — когда-нибудь. В ответ на размышления в сознании прозвучал гулкий голос.

“В последний раз ты здесь. Справишься — отпущу, как обещал”.

Огнецвет застыл на месте. Сердце сразу забилось быстрее, а в голове затрепыхалась одна-единственная мысль — неужели всё? Неужели он, наконец, отслужил свою загробно-запасную?

“Если справишься, — осадил его щемящий сердце восторг голос. — Освободи осколки душ, накажи виновных, и будешь свободен”.

— Осколки? — переспросил Велес. — Это как?

“От некоторых остаётся лишь осколок. Малая часть души, обречённая на бесконечное страдание. Не всем везёт, как тебе, и не каждому выпадает шанс”.

Огнецвет мог бы поспорить насчёт того, как и где ему повезло за последние чёрт знает сколько лет, но ощущение близкой свободы перебило всё. Да, он понимал, что сначала придётся отпахать. Может, год или даже два. Кто знает, сколько таких осколков надо разыскать, но для него это стало конкретной вехой вместо абстрактного “Отслужишь — вернёшься”. Подсознательно он чувствовал пришедшее извне знание, что ему больше не придётся никогда возвращаться в посмертие. Его служба теперь будет здесь, среди живых, пока не закончится.

“Освободи, кого я скажу. Накажи тех, кто заслуживает. Изгони того, кто опасен, и будешь жить”.

— Ну раз так… — глухо произнёс Огнецвет. — Говори, где искать.

Ответ прозвучал не в голове, как обычно, а за спиной. И совсем не тот, на который он рассчитывал.

— А я думал, это только я люблю поговорить сам с собой.

Голос показался совсем знакомым. Велес уже его слышал — в странном сне. Он обернулся и увидел того самого призрака. Тот стоял в паре метров от него. Точно такой же, каким он его запомнил.

— Ты? — с удивлением выдохнул Огнецвет. — То есть это был не сон?

— Хотел бы я, чтобы всё было просто стрёмным кошмаром, но нет.

На первый взгляд, Марк выглядел как живой человек или хотя бы такой же вернувшийся мертвяк, как Велес. Если бы не летящий сквозь него снег. Огнецвет подошёл поближе и попытался до него дотронуться. Рука прошла насквозь. Марк криво улыбнулся.

— В том мире мы были на более равных условиях. А здесь я всего лишь призрак, — он помолчал и уклончиво добавил. — С небольшими исключениями…

Огнецвет нахмурился. Значит, въевшиеся в подсознание события и образы не были сном. Он на самом деле каким-то образом очнулся в своём забытьи, чтобы помочь Марку выбраться. Только вот покой тот почему-то не обрёл и снова ошивался неприкаянной душой.

— Почему ты до сих пор здесь? — спросил Велес.

— Ну… — Марк вздохнул и на пару секунд отвёл взгляд. — Я хотел уйти. Правда. Сделать, как ты говорил, но… В самый последний момент почувствовал, что ты тоже вернулся…

— И что? Соскочил с поезда на тот свет, чтобы со мной поздороваться?

В глазах Марка промелькнула злая досада и растерянность.

— Да страшно мне стало! — он почти как живой схватился за голову и взъерошил волосы. — Ты даже не представляешь, как. Я… Я понимаю, что больше ничего не будет, но как представлю этот последний шаг, так и всё…

Далёким эхом до Велеса докатились чужие эмоции. Как в посмертии. Только тогда это воспринималось чем-то совершенно обычным, отвечающим законам мира, живущего хрен знает по каким правилам. В реальности ощущалось слегка странно — ловить страх и неловкость неприкаянного призрака, словно тот стыдился своего страха окончательно исчезнуть.

Марк опустил голову. Был бы осязаемым, Велес похлопал бы его плечу. Но раз законы этого мира действовали на них по разному, пришлось ограничиться словами.

— Нет, я понимаю, о чём ты, — сказал Огнецвет. — Только больше помочь уже ничем не могу.

— Да ты и так сделал достаточно, — едва слышно отозвался Марк.

Он посмотрел на него с тоскливой надеждой.

— Если ты здесь по какому-то делу, может, я могу тебе помочь? Ну или просто пошататься рядом. А потом разойдёмся. Ты, куда отправят, а я всё, с концами.

Велес промолчал. Язык не повернулся сказать, что ему только что обещали свободу и жизнь. Это как пить на глазах у умирающего от жажды.

— Меня же всё равно никто не видит, если я не… ну… не проявлюсь что ли, — продолжил Марк. — Иногда это получается. Мешать не буду.

— Ну пошли. Подскажешь что здесь и как, а то я на всё смотрю как баран на новые ворота. Я даже не знаю, какой сейчас год.

— А в каком ты был здесь в последний раз?

— В две тысячи восьмом.

По выражению лица призрака Огнецвет понял, что его ждёт очередное неприятное откровение, насколько далеко унеслось время.

— Сейчас двадцать первый, — тихо сказал Марк. — Шестнадцатое декабря двадцать первого года.

Велес отошёл в сторону и бездумно посмотрел на пустую дорогу. На столбах фонарей красиво светились завитушки. Он сначала и не понял, для чего они. А это украсили к Новому Году — в таком далёком году, про который он в своей жизни даже ни разу не думал. Чего уж, Велес так далеко никогда не загадывал. В его девяносто шестом было всё просто — сегодня ты живой, а завтра нет. Шмальнут снизу из гранатомёта или “Стингера” и всё, поминай как звали. Так и жил одним днём, пока не помер. Он задумался, живы ли родители. Если и дожили, то сейчас они совсем старенькие. Хотелось верить, что тот светловолосый одуванчик Славик из две тысячи восьмого стал им надёжной опорой.

— Ладно, — с усилием воли произнёс Велес и обернулся к Марку. — Будешь моим путеводителем по миру, в котором я нихера не знаю. Пока я какие-то души ищу…

От таких новостей невыносимо захотелось закурить. Он порылся карманам в поисках сигарет. Нашарил зажигалку и пачку сигарет. Не “Магна”, другие. Велес таких раньше не видел. За слюдяной обёрткой он заметил вложенный прямоугольный клочок бумаги, похожий на визитку, но без имени и номера телефона. С одной лишь картинкой пешеходного моста через дорогу. Зажав в зубах сигарету, Огнецвет чиркнул зажигалкой. Вытащил из пачки рисунок. Просто так в его карманы ничего не попадало. Пока он разглядывал очередной долбанный ребус, Марк подошёл поближе.

— Есть здесь такие поблизости? — спросил Велес, показывая рисунок.

— Да их по всему городу настроили, — ответил Марк и умолк, словно вспомнив что-то. — Погоди-ка…

Он огляделся по сторонам.

— Я понял, где мы,— сказал он и показал на пустой перекрёсток, — вон там слева за домами есть такой мост. Правда, с плохой историей.

— А за хорошими меня сюда не присылают, — мрачно отозвался Огнецвет. — Веди.

По дороге Марк рассказал, что где-то полгода назад с тогда ещё только строящегося перехода сбросилась девушка. Прямо под колеса грузовика. История запомнилась, потому что после самоубийства поднялся мощный информационный шум о связи погибшей с одной публичной персоной, но, как обычно, всё быстро замяли. Подходя к месту, Огнецвет уже был уверен, что эта девушка и есть первая душа или осколок, который ему надо найти. Другое дело, где её искать? Марк вон шатался, где хотел. В сознании вдруг всплыли Чернолесовские призраки и их искажённые, словно застывшие в вечной агонии лица. Они так и застряли в лесу, где сгинул Велес. Может, и эта обитала где-то неподалёку от места смерти.

Возле моста он увидел мужчину в яркой оранжевой жилетке поверх рабочей спецовки. Тот огляделся по сторонам и торопливо пошёл на другую сторону по дорожному полотну. Огнецвет перевёл взгляд на серую трубу перехода. В середине пластикового тоннеля мерцала неисправная лампочка. Он поднялся по лестнице. Рядом шёл Марк.

В переходе Велес увидел приклеенные к стене фотографии. Подошёл поближе. С них смотрела совсем молодая девушка: весёлая, улыбающаяся и живая.

— Обычно все фотки срывают, — подал голос Марк. — Эти ещё не успели.

— Срывают? Зачем?

— Ну как… Для дворников это обычный мусор.

В словах Марка была своя доля истины, но Велес всё равно не понимал. Даже нет, он понимал, а принять, что память могла быть всего лишь мусором, не получалось. Может, потому что от него самого ничего не осталось. Только имя в каком-нибудь чудом уцелевшем архиве и пустая могила.

— В твоё время было иначе? — спросил Марк.

— Моего времени больше нет, — сухо ответил Огнецвет.

Будь они оба живыми, за стаканом чего покрепче он, может, и рассказал бы, что и как тогда было — перемотанные в виде креста палки, памятные безделушки под чужим небом, пожелтевшие бумажные фотографии в альбомах. Потерявшиеся в пути редкие письма. Воспоминания в чьих-то сердцах. Из невесёлых размышлений выдернул погасший свет. На пару секунд всё затопила темнота, а потом замерцала та самая неисправная лампочка. Только вспыхивала она всё ярче и ярче, словно кто-то прибавлял ей мощность.

Вспышка, несколько мгновений черноты. Снова свет и следом — полумрак, в котором в трещинах между листами пластика тихонько выл ветер.

— Холодно стало… Чувствуешь? — тихо спросил Марк.

Смотря по сторонам, Велес не ответил. Холода он не ощущал. Вообще ничего, хотя вокруг всё кричало, что происходит какая-то хрень. Полыхнула вспышка. Такая яркая, что Велес невольно зажмурился. До светошумовой далеко, но всё равно неприятно — словно лучом прожектора резанули по глазам. В следующее мгновение его ощутимо дёрнули в сторону, и он выронил сигарету.

— Осторожней! — крикнул Марк, но Огнецвет уже и сам увидел.

Раздражающая лампочка словно выдохлась и мерцала тусклым светом. А там, где только что стоял Велес, темнел женский силуэт. Искривлённый, будто сломанный. Это была та самая девочка с фотографий, только мёртвая и озлобленная на весь мир.

— Сон-це све-тит нам в о-кон-це…

Голос прозвучал со всех сторону сразу.

— Льнёт на а-ло-е су-кон-це…

Призрак тягуче медленно повёл головой. Вправо, потом влево — дальше, чем позволяла человеческая физиология. Огнецвет замер на месте. Вот он — первый осколок. Озлобленная и искалеченная частичка души, застрявшая в мире живых. Велес бегло глянул на Марка — тот выглядел более материальным, чем прежде, но совершенно растерянным.

— Лу-чик, лу-чик, свет свой льёшь…

В долю секунды призрак оказался прямо рядом с ним.

— Ну а ты сей-час ум-рёшь…

Одновременно с последним словом раздался короткий и болезненный крик Марка. Огнецвет увидел, как призрак запустил в него руки, будто хотел вырвать сердце из грудной клетки, а Марк… просто застыл. Велес в пару шагов быстро оказался рядом. Сгрёб в охапку призрака и машинально отшвырнул в сторону. И сразу же понял, что сделал ошибку — не нужно было его отпускать. Призрак сразу же исчез.

— Рядом держись, — скомандовал Велес Марку.

Лампа опять начала ослепительно мигать. Огнецвет прищурил глаза, разглядывая то тут, то там возникающий силуэт.

— Сон-це све-тит нам…

На несколько очень долгих мгновений тоннель погрузился в полумрак. Стало слишком тихо, словно не было ни дороги с редкими машинами, ни звуков ночного города. Только неприятный и неестественно громкий треск разгорающейся лампочки.

— … в окон-це! — провыл призрак в лицо Огнецвета.

Велес вздрогнул. Вот теперь он почувствовал ледяной холод — как будто на него дохнуло из могилы. Усилием воли он остался на месте. Схватил призрака за шею, подсознательно ожидая, что в этот раз рука пройдёт насквозь, но тот словно воплотился от прикосновения. Ничего живого в девушке не осталось, ничего человеческого — тоже. Она издала звук, похожий на лязг железа об железо. Велес поморщился.

— Всё, хорош, набегалась.

Вокруг призрака колыхнулось алое безмолвие. Оно мягко его окружило. Оплело лозами. Перед тем, как всё исчезло, Огнецвет увидел, как изуродованное посмертной гримасой лицо девушки расслабилось. Она словно очнулась от затянувшегося кошмара, чтобы наконец забыться спокойным и вечным сном.

Велес обернулся к Марку. Тот по-прежнему застыл на одном месте. Огнецвет чувствовал его страх и сильное смятение.

— Ты чего?

Марк не ответил. Огнецвет подошёл к нему и с удивлением увидел, что не показалось — тот действительно стал вполне осязаемым как обычный человек. Велес дотронулся до его плеча и легонько встряхнул.

— Эй…

— Её считалочка, — тихо сказал Марк и посмотрел ему в глаза. — Она из моей книги.

— Ну и что?

— Просто странно. Человек умер, застрял и повторял слова, написанные другим мертвецом, который тоже еле выбрался из посмертия и до сих пор никак не сдохнет.

Велес окинул его внимательным взглядом. Марк нёс хрень, но больше тревожило другое. От него фонило безнадёгой. Почти как в посмертии.

— Она была в моём… — снова заговорил Марк, — ну, можно называть это фан-клубом. Мы с Элиной… подругой моей… приезжали сюда.

Даже без внезапно открывшейся эмпатии Огнецвет видел, что тот недоговаривает.

— В чём дело? Выкладывай. Мне же прилетает всё, что с тобой происходит.

— А вот это и хреново.

Марк помолчал. Вздохнул и продолжил.

— После возвращения я ничего не чувствую. Ни холода, ни усталости. Ну то есть вообще ничего. А здесь… Перед тем, как она появилась, стало холодно. По-настоящему. А потом очень больно, когда она вцепилась. Просто… Да кого я обманываю? Почувствовал себя на пару минут живым, вот и всё. Проехали.

Велес молча хлопнул его по плечу, в глубине души надеясь, что тот не заметит его неловкость. Мысль о грядущем возвращении вела сквозь любые проблемы и невзгоды, а Марк… Марк шёл в никуда.

— А как ты снова стал… ну… непризрачным?

— Я могу так делать. Сразу не стал, потому что… вдруг кто знакомый встретится. Вряд ли, конечно, но всё равно. Могу таким остаться, мне без разницы.

— Ты сказал, что почувствовал холод перед появлением призрака. Видимо, ты более чутко на них реагируешь, потому что я её заметил, только когда уже увидел.

Марк пожал плечами и невесело усмехнулся.

— Значит, моя компания будет не совсем бесполезной, — он помолчал и добавил. — А вот сделать я им ничего не могу. Не знаю, как с другими, но от этой меня словно парализовало…

— Нестрашно, зато я могу их отправить куда надо.

— И меня тоже можешь?

От Марка снова пришло странное ощущение. Что-то похожее на щемящее чувство светлой грусти, наполняющей сердце при просмотре старых фотографий тех, кто был дорог и близок, но кого уже давно нет.

— Ну только если сам попросишь, — коротко ответил Велес. — Ладно, пойдём отсюда. С одним разобрались, а где другого искать хрен знает…

— А я, кажется, знаю… — медленно произнёс Марк.

Он подошёл к стенке тоннеля, где под потолком по-прежнему устало моргала неисправная лампочка, и поднял с земли смятый листок бумаги. Маленький клочок со схематичным изображением похожего на тотем деревянного столба.

— Я видел его в твоих воспоминаниях, — сказал Марк, протягивая рисунок.

Велес с сомнением глянул на бумажку. Столб он тоже узнал. Видел его дважды и надеялся, что больше не придётся. В памяти живо всплыли слова неизвестного покровителя, что он вернётся в Чернолесово, но потом. Видимо, это “потом” наступило. Огнецвет смял листок и со злостью выбросил.

— Прямо сейчас я туда не пойду, — холодно отрезал он, а на вопросительный взгляд напарника добавил. — В две тысяча восьмом там была сгоревшая деревня посреди леса. Я не собираюсь шарахаться в темноте по колено в снегу.

Не дожидаясь ответа, Велес быстро пошёл в сторону лестницы и спустился на улицу. Сознание настойчиво грызла мысль, что кроме призраков где-то там бродит чудовище. И эхом на злость как извне пришло осознание, что монстра больше нет. Только кладбище и неупокоенные души, но легче от этого совсем не стало. Даже если там нет выдававшего себя за Темновита чёрта и нет людей, Огнецвет меньше всего хотел искать в кромешной тьме застрявших в вечной агонии призраков.

— Но туда ведь ещё нужно добраться… — сказал нагнавший его Марк. — К тому времени, как доедем, вообще, может заново стемнеть.

Огнецвет покачал головой.

— Я смогу попасть туда через посмертие. В этот раз мне слегка облегчили жизнь с перемещениями в пространстве. Это, правда, работает только с местами, про которые я точно знаю, но всё лучше, чем искать попутки отсюда до Твери, — он глянул на Марка. — Тебя я тоже смогу с собой прихватить, насчёт этого не волнуйся.

— Через посмертие? — уточнил Марк. — Нет уж, я лучше сам… Не горю желанием снова там оказаться.

— Автостопом поедешь? — поддел его Велес.

— Не, на ездовых собаках. А если серьёзно… Та штука, что мы слегка перемешались мозгами, до сих пор же работает. Поэтому я смог тебя найти. Второй раз, думаю, тоже получится.

— Ну раз так… Может, тогда придумаешь, где два мертвяка с перемешанными мозгами могут подождать до рассвета?

— Могу показать тебе город, если хочешь. Ну или просто где-нибудь пересидим.

Велес задумался, что он хотел бы увидеть в новом для него времени, чтобы эта новизна не выбила хрупкую уверенность, что он приспособится всему миру назло.

— Покажи мне метро, — попросил он. — У нас в Твери его не было. Не знаю, как сейчас. Может, построили. Мне всегда так нравилось Московское, когда я там бывал. Сейчас наверняка всё по-другому.

— Ты удивишься, насколько… — улыбнулся Марк. — Здесь недалеко есть конечная одной ветки. К открытию как раз дойдём.

Пока шли, он иногда брал на себя роль экскурсовода. Или эдакого просветителя для человека, вынырнувшего из прошлого века. Велес невольно припомнил старенький фильм про крокодила Данди. Ощущал он себя примерно так же. Особенно, когда они наконец добрались до станции метро. К тому времени Огнецвет продрог от пронизывающего ледяного ветра и мечтал поскорее погреться на платформе. Первой преградой на пути к теплу стал турникет. Велес помнил, что в него нужно бросить жетон, но сейчас всё выглядело совсем иначе. Он пошарил по карманам в поисках денег. Вытащил пару незнакомых купюр и протянул их Марку.

Они спустились на станцию. Велес зябко поёжился. Вот вроде мёртвый, а околел как живой. В прошлые разы ему больше везло с погодой. Он огляделся по сторонам и вздрогнул. На противоположной станции стояла пожилая женшина и смотрела прямо на него. Огнецвет мог поклясться, что секунду назад станция была абсолютно пустой. Старушка тем временем пошла прямиком к ним. Рядом шевельнулся Марк.

— Снова холод… — прошептал он.

Огнецвет шагнул в сторону, прикрывая его плечом — на случай, если божий одуванчик пенсионного возраста начнёт чудить как призрак в тоннеле.

— Здравствуйте, молодые люди, — бойко произнесла женщина строгим голосом учительницы с сорокалетним стажем.

Выглядела она так, словно пришла сюда прямиком из школьного кабинета — строгий коричневый костюм, стянутый в пучок седые волосы, очки на переносице. На воротнике Велес заметил белёсое пятнышко, словно она случайно дотронулась до одежды после того, как писала мелом на доске. Пока он её разглядывал, женщина тоже придирчиво осмотрела сначала его, потом Марка. На последнем задержала взгляд.

— Молодой человек, я для вас совершенно не опасна, незачем прятаться.

— Ага, все так говорят, — ответил Огнецвет вместо Марка. — А потом начинают всякую херню творить.

Женщина наградила его неодобрительным взглядом и покачала головой.

— Ну что же вы, юноша, так неподобающе выражаетесь.

— Жизнь такая, бабуль, — беззлобно усмехнулся Велес. — Ещё и не так заговоришь.

От “бабули” милая старушка скривилась, словно ей холодная вода попала на больной зуб, но быстро справилась и посмотрела на Велеса с покровительственным пониманием, будто перед ней стоял очередной шалопай, вздумавший побеситься во время урока.

— Как бы жизнь ни повернулась, нужно вести себя достойно, — назидательно сказала она.

— Сказал бы я, как она повернулась, только вам вряд ли понравится, — отозвался Огнецвет. — Мы как, разговоры будем вести, или дело у вас какое есть?

“Училка” неожиданно тепло улыбнулась, словно только что не журила его за бранное словечко.

— А как же, — она покрепче ухватила обеими руками пузатую сумочку. — Будьте любезны, юноша, проводите меня на тот свет. Так уж получилось, что я слегка засиделась. А незваный гость, сами знаете…

Старушка в упор посмотрела на Марка, но без осуждения. Скорее, как на двоечника, которому рано или поздно придётся выйти к доске и сознаться, что он не сделал домашку. Велес молча шагнул к ней и подставил локоть. “Училка” благодарно кивнула, аккуратно взяла его под руку. Вокруг привычно заалело. Огнецвет довёл женщину до размытой границы двух миров. Там она отпустила его руку, улыбнулась на прощание и последний шаг сделала одна. Окутавшая её красная дымка дрогнула и исчезла.

— Мне вот интересно, что из этого видели на камерах сотрудники метро… — пробормотал позади Марк.

— Ну раз никто не прибежал, то ничего, — отозвался Огнецвет.

Он помолчал и добавил.

— Легко с ней получилось. Странно только, что у меня насчёт этой бабули не было никаких инструкций.

— Зато у неё, видимо, были… Слушай, есть идея, где подождать до рассвета… Чтобы не мотаться на улице. Мне-то всё равно на холод, а тебе нет.

— Ну веди.

С грохотом на платформу ворвался поезд метро. Велес с любопытством разглядывал новый состав. Сначала снаружи, потом изнутри, пока тот с шумом нёсся по подземному тоннелю. Огнецвет долго рассматривал карту — удивился, как много проложили веток. А в Твери наверняка так и нет, хотя грозились построить ещё когда он был живой. Иногда заходили редкие пассажиры. Никто не обращал на них внимания. Для всех они были всего лишь двумя случайными прохожими. Люди видели одетого не по погоде типичного жителя столицы и восторженно глазеющего по сторонам провинциала, а не двух вырвавшихся с того света мертвецов.

Продолжение здесь

Железяка ринулся за убийцами, но Камил его остановил. Одного Железяки будет мало, да и какой толк отправлять его в погоню...

Отравленная стрела?

Камил вытащил колбочку с изнаночным противоядием, которую таскал везде и всюду, опасаясь отравления. Это противоядие нейтрализует почти любой яд. Камил выпил снадобье. Никогда бы не подумал, что его отравят стрелой, а не едой… Оставалось надеяться, что яд у купцов был не на основе Изнанки – тогда противоядие окажется бессильно.

А кровь наполняла лёгкие. Пузырилась. Чёрт возьми!

Камил вывалил все колбочки. Положил их в окровавленную ладонь и принялся разглядывать. Ему сейчас пригодятся, наверное, все и сразу.

Он предугадывал подобное. Готовился к серьёзному ранению. И хорошо, что не только на масштабные битвы он берёт эти снадобья – но и таскает всюду даже в собственном доме… Паранойя? Здравый смысл! Шпионы князя всюду.

Камил выпил все колбочки, какие только были, кроме «слёз радости». Страшно. А если не сработает? Тогда он умрёт. В любом случае – рана очень тяжёлая. Даже для лекаря, владеющего силами Изнанки. Хорошо, что сердце не задели…

Он отрезал кинжалом наконечник стрелы.

-- Железяка… -- позвал Камил и крепко закусил зубами рукав. Латник подошёл к своему хозяину. И резким движением вырвал стрелу.

В глазах потемнело, посыпались искры. От боли Камил едва ли не потерял сознание. Но травяные настои уже успели придать ему сил достаточно, чтобы стерпеть адскую боль. Кровь хлынула из груди, но загущающее снадобье не даст потерять её слишком много. Кроветворящее же снадобье не даст ему умереть от кровопотерь. Ну или хотя бы замедлит путь на тот свет…

Железяка взвалил своего хозяина на руки. Нельзя было терять ни мгновения. Мертвец бросился бежать к ближайшему патрулю. А Камил уже мысленно приказал Дружине Смерти в подземельях выйти ближе к коридору. Но до конца не выводил – если потеряет сознание, то они останутся стоять посреди поместья… Послышался отчаянный лай сторожевых собак, их предсмертный скулёж.

Кто бы это мог быть? Купцы? Вряд ли это обычные купцы. Это наёмные убийцы. Нойманны? Очень похоже. Тогда следовало бы выводить всю мёртвую армию из подземелий, чтобы уничтожить святош. Но Камил сомневался. Это уж точно не в стиле Карла. Зачем ему это? Вернуть брата? Но ведь ему дали понять, что Вальд нашёл здесь своё счастье, а значит подобный шаг Карла был бы осуждён всеми. От окрестных баронов, до самих же аристократов из Святого Престола. Нет. Это определённо был не Карл. Он не глупец.

Откуда пришли эти купцы? Камил не мог вспомнить. Через его поместье, через постоялый двор купцов проходит великое множество. Они приносят много золото от пошлин, ведут здесь торговлю… Всех и не запомнишь.

А что, если кто-то решил подставить Нойманнов потому, что знал – первыми подозреваемыми окажутся именно они? Такой вариант тоже не следовало отрицать.

Но кто тогда, если не Нойманны?

Камил задумался. Он ведь нажил себе очень много врагов. И не только князь Искро мог бы подослать убийц. Хотя покушение выгоднее всего именно князю. Должно быть, это он и устроил всё. Миробоичи усиливаются. Это опасно для него.

Чтобы выяснить наверняка, нужно поймать наёмных убийц. Пока они не ушли.

-- Что с вами, милорд?! – воскликнули дружинники, совершавшие обход.

-- Наёмные убийцы… -- с трудом выдавил Камил. – Купцы… Купцы! Не дайте им уйти. Никого не упустите…. Всех поднять! Это приказ – всю дружину на уши…

Бойцы тут же принялись кричать, поднимать тревогу. Дружинники на стенах оживились. Патрули бросились прочёсывать поместье. Колокол в часовне гремел набат. Из казарм выходили сонные дружинники, удивлённые набатом. У всех первая мысль была – виноваты Нойманны. Кто же ещё…

Латники прибежали к Камилу. Самая надёжная охрана. А он всё ослабевал. Кровь не останавливалась и всё лилась, лилась, почти водопадом… стекала по латам Железяки на землю. С каждой минутой дышать становилось всё тяжелей. Отвары прибавляли сил. Но, видно, не надолго.  

Прибежал обеспокоенный Ларс.

-- Никого не выпускать… -- сказал ему Камил. – Это купцы…

-- Чёрт возьми, ты совсем плох… Зовите лекаря! Лекаря!!

-- Поймайте убийц… голову расшибите себе… но поймайте!.. Это очень важно…

-- Поймаем, Камил, непременно!.. Лекаря сюда!

-- Толку от него… -- только и сказал Камил. Он чувствовал, как силы постепенно покидают его. Поэтому приказал Железякам отвести его в кабинет.

За ним следом увязался и старичок-лекарь, всё пытающийся остановить своего милорда, чтобы тот показал ему свои раны.

Прежде чем они добрались до коридоров – Камил услышал звон мечей со стены. И крики. Наёмные убийцы пытались вырваться из замка. И, похоже, с некоторым успехом. Хотелось ринуться следом за ними. Но толку будет мало.

-- Милорд… -- умолял лекарь, когда они пробрались в кабинет.

-- Смотри!.. – сказал ему Камил, показывая на серебристый сундучок с колбочками. – Пои меня этим!... ты меня понял?!... эти снадобья… только они спасут мне жизнь…

-- Но что это, милорд?

-- Делай… как я сказал…

-- Нужно совсем другое, милорд, а не ваши праздные игрушки! Доверьтесь мне, я знаю, что делать в таких случаях, нужно сперва остановить кровь тряпкой, промыть рану. Нужны целебные травы из леса, у меня есть небольшой запас…

Камил не помнил, успел ли он сказать «идиот». Потому что провалился в темноту.

В старую и уже знакомую фрактальную черноту.

Камил желал гнаться за убийцами. Всей душой своей он стремился к тому, чтобы подняться с постели, которую иногда ощущал под собой. Мокрая сырая постель, пропитанная кровью… Жар. И холод. Перед ним разворачивались бредовые видения. Сверкали многочисленные хищные пасти. Вразнобой моргали тысячи глаз, хнычущие кровью. Старая добрая Изнанка… Видения порой приобретали реалистичность. В них Камил мчался за убегающими «купцами». Сначала по стене, со стороны обрыва. Умирающие от ран дружинники корчились в агониях. Раненные стонали и просили о помощи. И верёвка, зацепленная за зубец стены, по которой вниз спустились убийцы. Они перебежали через ручей. И скрылись в лесу.

Камил пришёл в конюшню. И теперь седлал коня. Говорил дружинникам быть наготове и надёжно охранять раненного регента… странно. За собой он звал только самых толковых дружинников. С ним навязывались и Нойманны, но доверия к ним было мало. Он звал за собой друга-Хельга – чтобы тот помог им найти след, если купцы сильно оторвутся от погони.

Камил помнил, как несётся по кромешной ночной темноте верхом на лошади. Никого не видно. Луна скрылась за облаками… Идеальное время для того, чтобы уйти от погони. И тьма обволакивала его, словно одеяло – сырое и тяжёлое, тьма сбивала с пути, сверкала бесконечными тревожными фракталами, беспрестанно изменяющими свои формы. Фракталы образовывали сложнейшие и непостижимые разуму формы. Они хотели ему что-то сказать. Если бы он умел их читать… Они уносили его куда-то очень далеко…

-- Он умирает! – послышался далёкий голос Вальдемара. Послышались и всхлипы Милады и Лизы.

-- Делай, как он тебе сказал! – рявкнул Вальдемар.

-- Я лекарь! И я знаю, что делаю! Я всю свою жизнь занимаюсь тем, что лечу людей! И ты мне не указ, мальчишка! Я не буду использовать эти глупые языческие методы! Людей способен спасти только Господь!

-- Тогда я отрублю твою башку! – взревел Вальдемар. – Прочь отсюда, ублюдок! Иди калечь раненных дружинников! А Камилом я займусь сам!

-- Да кем ты себя…

Звуки ударов. Лекарь отступил.

-- …Его смерть будет на твоих руках! – бросил старик перед тем, как покинуть комнату.

-- Сейчас мы что ни будь придумаем, Камил… -- пробубнил Нойманн. Он щёлкнул сундучком.

Камил пытался сказать Вальду, в какой последовательности нужно давать снадобья. Но не мог. Сил не было даже на то, чтобы открыть глаза. И даже слышать он мог не всё. Густое кровавое марево не давало ему полностью вернуться в своё чертовски ослабнувшее тело.

Фрактальная чернота затянула его обратно, снова показывая тревожные видения.

Рассвет. Лесная чаща. Следы. Он то и дело спрыгивал с лошади, чтобы найти следы. Купцы пытались запутать преследователей. Они заходили в ручей. Шли против течения. Но им не скрыться от него. Ни за что. Как бы заяц не петлял – охотник своё настигнет.

Купцы выбрались на дорогу. И теперь уносились на юг.

Фрактальные пространства, полные ужаса, жадно хватались за душу. Камил отбивался. Он не хотел умирать. Не хотел, чтобы Бог Изнанки забрал его к себе. У него ещё много незавершённых дел. Глупо умирать от какой-то стрелы! Ему нужно догнать этих купцов!

-- Спаси его! – до Камила доносились далёкие рыдания Милады и Лизы.

-- Пытаюсь! – отвечал Вальдемар.

-- Ты точно знаешь, что делаешь?! Может лучше вернуть лекаря обратно?!

-- Я помню вкус… Он лечил меня ими… Пробую по глотку. Вроде, сейчас нужно дать ему вот это…

-- Не убей Камила!

-- Эти снадобья лучше любого лекаря!

А вот и купцы. Вдалеке. Скачут. И испуганно озираются, то и дело пришпоривая своих измотанных лошадей. Их осталось всего пятеро. Ещё троих убили в замке. А этих уж точно нужно взять в плен. Они очень хорошо сражаются – для купцов-то… Купец-лучник отстреливался от преследователей до тех пор, пока у него имелись стрелы. Пытался попасть в лошадь. Однажды ему удалось попасть в Камила. Но стрелу легко отразили латы. А теперь стрелы у него кончились. И можно приближаться к ним. Они не уйдут.

Как же ему удалось надеть на себя такие тяжёлые доспехи? Раненному?...Да и когда успел? Латы гремели и слегка сковывали движения. Откуда у него вообще взялись латы? Не у Железяки же он их отобрал? Камил опустил взгляд и увидел на своей груди герб Нойманнов и светлого коня, принадлежавшего Карлу…

Вальдемар поил его мерзкими отварами. И тогда боль, прознающая всё тело, немного отступала. Приходило недолгое забытие.

Он видел перед собой лица. У кровати стояли Жанна, маленький Орманд, Милада, Лиза – с Ведагором на руках; Ларс, Мямля, Меньшак. Они что-то обсуждали. Все «Железяки» стояли неподалёку, абсолютно непоколебимые. Охраняли. Они упадут, едва Камил умрёт. Как и вся Дружина Смерти. Но пока они стоят. А значит он ещё жив – и это ему не видится.

Сколько времени прошло?

И снова назад. В черноту. В особенно глубокую черноту. Почудилось даже, что назад он больше никогда не вернётся. Потому что позабыл себя. Позабыл, что лежит раненный в горячей постели.

Солнечный пляж с белым песком. Запах моря. Но не такой запах, как в Ветрограде. Другой. Совсем другой. Запах южного моря, а не северного... Странные деревья росли по краям ещё более странной дороги. Сочная растительность, заросли, каких Камил ещё не видел. Странные дома за кустами. Очень необычные.

Тонкая полоска земли тянулась вдаль на многие вёрсты. Тянулась за сам горизонт. А по обе стороны от полоски -- бескрайнее море с парусными кораблями на горизонте. Это рай? Неужели рай существует? Такого и быть не может. Существует только Изнанка. Вечные мучения. Но Камилу было спокойно и хорошо. А какая же здесь прозрачная и голубая вода? Точно -- рай... К нему по дороге навстречу шёл человек. В странном костюме, похожем на доспех, но доспехом не являющимся. Отрытое забрало, отбрасывало на лицо тень. А лицо знакомое.

-- Хельг?! Ты что здесь забыл? Тебя тоже ранили?

-- ...Камил?.. Миробоич? О, Господи…

-- Камил! Камил!

-- Его сердце снова забилось, -- сказал Вальдемар. – Забилось!

-- Не умирай, Камил! -- рыдала Лиза. Она положила свою голову на его грудь и слушала биение сердца. -- Прошу...

-- Не умираю… -- простонал Камил в ответ. Этот ответ отнял у него все оставшиеся силы.

-- Он заговорил! – радостно воскликнул Вальдемар. – Он будет жить!

Несколько раз Камил возвращался в темноту. Но то была уже не фрактальная чернота. А обыкновенный бред, глубокий и беспробудный сон. Так он пролежал довольно долго, прежде чем его разбудили голоса. Перед кроватью стояли все Нойманны, Ларс, Мямля, Меньшак и даже Никлот.

-- Очнулся-таки! – обрадовался Меньшак. – Смотрите!

Камил наконец пришёл в чувство. В теле ещё было много слабости. Он не мог встать с кровати. Не мог даже поднять руку.

-- Сколько времени прошло?... – простонал Камил.

-- Не просто очнулся, но ещё и разговаривает!

-- Это хорошо, -- сказал Мейнард. – Сейчас как раз нужно принять решение.

-- На этот раз времени прошло меньше, -- усмехнулся Ларс. – Всего пять дней. Вовремя ты начал пить свои отвары.

-- Сразу после ранения, -- сказал Камил. – Вы поймали купцов?..

-- Никакие это были не купцы, -- ответил Карл. – Это были обычные разбойники.

-- Разбойники?.. – удивился Камил. И тогда Ларс начал пересказывать Камилу всё, что случилось за время, пока он был в бреду.

«Купцы» заявились в поместье за неделю до покушения. Они долго следили за Камилом. Выжидали наилучший момент для нападения. Но рядом с ненавистным регентом всегда ошивался Железяка. Поэтому решили брать отравленными стрелами. А потом в поместье заявились Нойманны. Весть о скандале добралась и до «купцов». Разбойники решили, что лучшего времени для нападения уже не сыскать. Труп Камила караульные дружинники отыщут не скоро. А когда отыщут – сразу подумают на гостей. Начнётся резня, свалка, война – неизвестно. Но что-то определённо начнётся нехорошее – это будет разбойникам на руку. Никто их больше не найдёт в лесах. Они смогут вернуться из Лунного Герцогства всей оравой. Смогут снова наживаться на торговых путях, грабя купцов, коих стало немерено после слухов о бегстве бандитов.

Ещё и «Железяки» не было рядом с Камилом в тот день. Камил опасался Нойманнов. И потому держал своих мёртвых телохранителей чуть поодаль, не заменяя их на живых. Видать не любил разговоры…

«Купцы» напали. Пробили Камила отравленной стрелой насквозь. У него не было шансов.

-- Но ты выжил! – сказал Меньшак.

-- Никто из раненных дружинников не пережил даже менее тяжёлые раны, -- добавил Мейнард. -- А ты пережил. Господь ещё припас для тебя много дел на этой земле… Не думал, что Вальд обучился и лекарному мастерству. Он спас тебе жизнь.

Действительно. Чудо, подумал Камил.

-- Как ты справился, Вальд? – спросил Камил.

-- Я до сих пор помню вкус этих снадобий, -- ответил он. – И примерно помню, в какой последовательности и как часто ты ими меня поил… Совсем смутно, но помню. Кажется, я всё сделал правильно. Хоть переборщил с кроветворительным – твои вены вздулись и сердце едва не остановилось, но я вовремя сделал кровопускание… Благо, кровь была не густая и всё-таки лишняя вытекла… Выбора у нас почти не было. Лекарь твой придворный – отвратительный. Он спас только легко раненных дружинников.

Купцы осознали, что паника началась слишком быстро. Вооружённые дружинники направились к постоялому двору. Тогда переодетые в купцов разбойники решили, что пора бежать.

Они вовремя выбрались со двора, совершенно незаметно для стражи. Через пролом в стене, который подготовили заранее. «Купцы» взобрались на стену. Но тогда уже загремел набат.

Дружинники, сторожившие стену, попытались их остановить. Но ничего у них не получилось.

Убийство Камила поручили самым отъявленным головорезам, имевшим огромный опыт сражений. Эти люди непрерывно воевали, устраивали засады или грабили на протяжении двадцати лет… С молокососами-дружинниками они расправились очень легко. Тот участок стены сторожили те, кто ни разу не участвовал даже в рейдах. Юнцы, не нюхавшие крови. Бандиты легко прирезали их всех, потеряв всего троих.

Остальные прорвались к стене на обрыве и сбросили верёвку вниз, по которой быстро спустились. Переправились через ручей, добрались до заранее упрятанных в лесу лошадей. И пустились вскачь.

Ларс, как разбойники и рассчитывали, подумал на Нойманнов. И приказал первым делом окружить их около опочивален. Но тем удалось убедить его в своей непричастности. Карл говорил так убедительно, что Ларс поверил. И тогда все они отправились в погоню, прихватив с собой следопыта Ворона.

Бандитов настигли только в середине следующего дня, после тяжёлой ночи, полной скачек. Убийцы почти добрались до земель Велены Дубек. Кони выдыхались. Хельг не стал брать мёртвого коня, видно, опасаясь подставить Камила. Самый хороший и выносливый конь оказался у Карла Нойманна. Он и нагнал разбойников, схлестнулся с ними в поединке верхом. Был ранен в руку. Но при этом ему удалось продырявить предводителя разбойников и сильно замедлить шайку.

Тогда подоспели и остальные. Завязалась скоротечная потасовка. Двух зарубили насмерть. Остальных ранили, побили и взяли в плен. Отправили в темницы поместья, где палач Реян занялся пытками. Он уже знал, на какие места следует надавить, чтобы развязать языки даже самым отважным мужчинам. Двоим он медленно отпилил яйца. А третий обмочился от ужаса. И принялся выбалтывать, кто они и кто их сюда послал.

Все шайки были вынуждены покинуть Горную Даль из-за открывшейся на них охоты – они все направились в Лунное Герцогство. К барону-бандиту Нарникелю, известному грабителю. Ранее Нарникель возглавлял непобедимых наёмников банды «Менестрелей», ещё во времена Войны. Позднее Царь объявил их банду вне закона за предательство. И «Менестрели» укрылись в лесах, где были вынуждены промышлять грабежом. Ни в Империи, ни в Царстве их теперь не чествовали. После Распада их банда навела такого шума в Лунном Герцогстве, что правитель Родогор Крюкович отдал Нарникелю в откуп целое баронство. В обмен на спокойствие. И, наверное, выиграл от такого решения, избежав кровопролитной войны и обретя при этом талантливого полководца в союзниках.

Наёмники любили деньги. И войну. Нарникель регулярно уходил воевать в другие земли. И когда толпы разбойников завалились на земли его баронства – поддерживать порядки было некому. Нарникелю пришлось бросить всё, чтобы вернуться в свои владения.

Разбойники-беглецы требовали взять их на службу, припоминая былые времена, припоминая «лесное братство». Некоторые, к тому же, раньше служили в банде. Но Нарникель не хотел брать всех подряд только лишь потому, что и он сам когда-то был бандитом. Нарникель нанял, кого смог. Но на всех ему не хватило денег.

Он не мог выгнать разбойников силой – потеряет всё уважение, благодаря которому и пришёл к власти. Он так же осознавал и то, что пустить дело на самотёк – чревато последствиями уже для Лунного Герцогства.

Разбойников следовало вернуть в Горную Даль, на их земли. Но они боялись некоего «Камила Миробоича». Мальчишка, говорили ему, был способен выследить кого угодно. Камил и затеял охоту на бандитов, вовлёк в неё всех южных баронов.

Прямое военное противостояние с Миробоичем отряды разбойников не потянут даже собравшись вместе. У мальчишки крепость... Нарникель решил, что лучше всего убить только Камила. Виновника всех их бед. А затем вернуть разбойников в Горную Даль. Чтобы они прошлись по землям баронов с грабежами. Чтобы опустошили какой-нибудь приграничный городок…Это им вполне по силам. Бароны подожмут хвосты. Если князь Искро отправит войска на подмогу, то вряд ли достигнет успеха. Бандиты скроются в лесах снова. А князь долгое время не мог вытравить их из лесов. У него ведь нет такого же талантливого следопыта, как Ворон...

После убийства Камила, после показательных разграблений – баронам выдвинут условия. По которым те откажутся от преследования шаек в обмен на относительное спокойствие. И самое главное – разбойники пообещают больше никого из баронов не убивать. Они ведь вполне могут добраться до всех – это они докажут после убийства Камила.

Нарникель набрал самых талантливых убийц, сформировал из них небольшой отряд «купцов», выдал им настоящие торговые печати одной известной гильдии – чтобы дружинники пропустили их на свой постоялый двор. И отправил в путь.

Разумеется, он хотел остаться инкогнито. И напрямую в войну вмешиваться не собирался. Он слишком доверял своим убийцам. И был убеждён, что освободит таким образом своё баронство от огромного стада нахлебников.

Но всё пошло не по плану. Камил каким-то чудом выжил. Этого просто быть не могло.

Крупный отряд из лихих людей уже вернулся в Горную Даль. Разбойники не знают, что Миробоич жив. И теперь они грабят деревни Велены Дубек, в опасной близости от её городка. Это их месть. Так они показывают что бывает, если бороться с вольным братством. Судя по слухам, войско разбойников вёл кто-то из старых командиров «Менестрелей»… А отряд вторженцев насчитывал почти четыре сотни бойцов. Очень плохо дело. Все разбойники Горной Дали? Неужели их было так много. Или к ним тайно присоединились наёмники Нарникеля, чтобы поживиться грабежом и помочь своим братьям в беде?

-- Нужно срочно выручить Велену Дубек! – сказал Карл. – Она – часть нашей семьи! Мы собираемся выходить прямо сейчас.

Камил напрягся изо всех сил. Но так и не смог подняться с кровати. Он слишком слаб, чтобы защитить свои земли. А живой дружины не хватит, чтобы справиться с четырьмя сотнями разбойников.

-- Доверь нам повести твои войска, -- сказал Мейнард. – Мы с Ларсом не позволим разбойникам разграбить город баронессы.

-- Это самоубийство… -- сказал Камил, раздираемый сомнениями…

***

А спонсорам сегодняшней главы выражаю жосскую благодарность!)

Антон Я. 3000р «Очень приятно лишаемся донатной девственности. Спасибо за Эмиля и Темнейшего». Ответ: Вам спасибо!

Арсений Б. 543р «Хочу выразить огромную благодарность за творчество, слежу за тобой давно, с огромным удовольствием читаю всё новое, что пишешь, желаю успехов» Ответ: от души) приятно

Андрей Николаевич 500р «На продолжение Темнейшего»

Константин Викторович 200р «На Темнейшего»

Леонид П. 13.84 р

Глава третья.

Весь учебный день Денис Михайлович провёл в пограничном состоянии. Он чувствовал, что теряет контроль над своими эмоциями. Школьники были слишком шумными, педагоги надоедливыми, свет в классах слишком ярким. Учителю стало невыносимо находиться в стенах школы. Сославшись на плохое самочувствие, он отправился домой.

Около подъезда дежурила тётя Люся. Все эти года он не мог заставить себя встретиться с ней взглядом. В глубине души он понимал, что соседка уверена в виновности его сына, а так же он был не уверен в том, что сын не совершал того, в чём его обвинила девочка.

- Видела вашего щегла, - едко произнесла тётя Люся.

- Да, здрасти. Спасибо, - Денис Михайлович поторопился скрыться от соседки в подъезде.

- Нёс какой-то мешок здоровый. Картошку штоль? - не отставала женщина.

- Да, точно. Я ему сказал, что бы отнес в гараж.

- Зачем? Уже весна скоро.

-Тётя Люся, у вас совсем дел никаких нет? - учитель остановился и посмотрел соседке в глаза.

- Полно. Ещё и за вами следить приходится, - заявила она.

- Благодарствую, мы и без вас справимся, - Денис Михайлович забежал в подъезд.

Отдышавшись, он запер за собой входную дверь. Почувствовал, как рубашка прилипла к телу и лоб покрылся потом. Освободившись от верхней одежды, учитель прямиком направился в комнату сына. Ничего необычного, всё как всегда. Денис Михайлович кинулся к письменному столу, к потайному ящику, но тот оказался пуст. Учитель обескураженно схватился руками за голову и прошептал: "Что же это? Не может быть. Я не понимаю." Он потёр подбородок и быстрым шагом отправился к себе в комнату, уселся за свой стол и открыл ноутбук. Появился рабочий стол, и он запустил браузер, вбил новости, пролистал ленту. "Не то. Как же там было?" - сквозь зубы процедил Денис Михайлович. Он направил курсор на поисковую строку и набрал "Пропала девочка в Калужской области". Появилось целая вереница новостных заголовков. Учитель открывал ссылки одну за другой, он помнил информацию о каждой девочке. Их было пятеро за последние два года. Все девочки были светловолосые, возраст от восьми до одиннадцати лет и все пропали в Калужской области, точнее, все жили в соседних сёлах, совсем рядом от их городка. Денис Михайлович сглотнул слюну, почувствовал как в горле пересохло. Открывая каждое фото пропавшей девочки, он уловил, что все они похожи на девчушку, которая обвиняла Степана пять лет назад. Никого из них не нашли. Но тут учителю бросилась в глаза одна деталь, на какой-то из огромного количества просмотренных им фотографий девочки, были сережки-гвоздики с голубыми камешками. В статье было указано её имя - Кузьмина Алиса Петровна. Миниатюрная девчушка смотрела с экрана монитора на Дениса Михайловича. Он почувствовал как слеза с его щеки упала ему на руку. Вытер лицо, закрыл все вкладки браузера. Послышался звук открывающейся входной двери.

- Пап?! Ты что заболел? Почему ты не на занятиях? - голос дочери выдернул учителя из своих мыслей.

- Нет. Я эээ...давление подскочило. Ничего страшного. Сегодня дома отдохну, - учитель старался скрыть волнение спокойным тоном.

- А, ясно. Я сейчас к Полине пойду. Мы с ночёвкой хотим остаться у неё. Ты не против? Родаки у неё дома, будут за нами следить. Если хочешь, можешь им позвонить, - слышался шум из комнаты Алины, девушка собирала все необходимое с собой.

- Да, иди. Только позвони мне вечером, чтобы я не волновался, - его обрадовало, что дочь собирается уйти к подруге.

- Пап, ты - супер.

Учитель после ухода дочери набрал сыну, но, как и ожидалось, услышал длинные гудки и ничего больше. Денис Михайлович вернулся в комнату Стёпы, начал открывать остальные ящики стола, перебирать вещи в шкафу, залез под матрац. Ничего. Ещё раз посмотрел на шкаф и стал разглядывать клетчатые рубашки сына, уголок одной из них ему показался слишком темным. Он вытащил рубашку, положил её на кровать и начал внимательно осматривать бурую кляксу. Учителю не удалось понять происхождение этого пятна. Оно было похоже на то пятно, которое было у него , когда он в детстве разбивал коленки, на то пятно , которое появилось у него на рубашке, когда он неаккуратно резал салат, на то пятно... Чудовищная мысль осенила Дениса Михайловича, он отпрянул от рубашки и почувствовал, как рвотная масса стремится на выход. Он побежал в уборную. Закончив извергать из себя обед, услышал как отрылась входная дверь. Учитель затих, сам того не осознавая.

- Есть кто? - раздался голос Степана.

- Кх, да. Я в туалете, - хриплым голосом сказал Денис Михайлович.

- А Алинка?

- К подруге ушла с ночевкой. Ты где был? - спросил отец у сына, выходя в прихожую.

- Я? Я в универ бегал. Надо было, - Стёпа напряжённо слушал Дениса Михайловича.

- А что ты за мешок нёс?

- Мешок? Какой еще мешок? Не было у меня никакого мешка.

- Соседка спросила меня об этом. Вот я и удивился, - учитель говорил мягко, без нажима.

- Она больная на голову. Показалось, наверное, ей, - парень поторопился скрыться у себя.

- Подожди, я ... - отец увидел взгляд сына. Это не был тот взгляд, который он знал. Это были чьи-то незнакомые глаза. Денис Михайлович оторопел.

- У тебя всё? - грубо и безапелляционно спросил Степан.

- Да, пожалуй, - дверь комнаты закрылась. Учитель ещё несколько секунд простоял молча, в растерянности.

Лёжа в кровати Денис Михайлович прислушивался к шорохам в квартире. Стояла звенящая тишина. Она давила сильнее, чем любой, самый сильный грохот. Учитель изнемогал от напряжения, от усталости и жажды, но идти на кухню не мог. Он боялся спугнуть Стёпу. Послышались шаги, казалось, будто кто-то крадется, Денис Михайлович услышал, как дверь в его комнату открылась. Он замер, чувствуя как течет пот по вискам. Время остановилось. Звук шагов в сторону входной двери, слышно как сын одевает верхнюю одежду, ботинки, поворачивает ключ в двери. Учитель сел на кровать, спешно начал натягивать на себя первое, что попалось ему под руку, выглянул в коридор. Никого. Поторопился выскочить на лестничную площадку и услышал как металлическая дверь подъезда захлопнулась. Стремглав, он помчался по лестнице и выбежал вслед за сыном на ночную улицу.

Под фонарями Денис Михайлович разглядел фигуру Стёпы. Тот спешно шагал в сторону гаражей, учитель последовал за ним. Выглянув из-за угла гаражного кооператива, отец увидел, как Стёпка отворяет ворота его гаража. Денис Михайлович давно отдал сыну единственный ключ, так как Степан складировал заготовки, овощи, велики и тому подобное, что скапливают миллионы семей у себя в гаражах. После того как сын закрыл за собой ворота, Денис Михайлович неуверенным шагом приблизился и начал подслушивать, что же твориться в гараже. Как бы он не старался, он никак не мог ничего расслышать. Ему оставалось только вернуться домой и ждать, когда появится возможность взять ключ и проникнуть в гараж.

Продолжение следует...

-- Вальдемар! – Карл побагровел от злобы. – Мы оба знаем, что не в этом дело! Ты живёшь по указке Камила! Он тебя поработил тем лекарством! Ты его раб! Ты утратил собственное достоинство! И свою волю! Ты не властен над собою!

Вальд тут же сжался.

-- Но знай! – продолжал Карл. – Я пришёл сюда не для ссоры с тобой, брат! Я всё ещё помню, каким ты был и какой ты есть на самом деле.

-- Я изменился. За эти полтора года случилось многое...

-- Помнишь, как мы вместе мечтали стать рыцарями в Святой Гвардии, как мечтали уничтожать нечисть, вампиров?.. Так же, как это делали наши предки!... Я пришёл помочь тебе! Вызволить тебя из плена. Поехали с нами! Править в Заречье!

-- Не могу, Карл! – ответил Вальд. – Я служу Камилу потому, что действительно благодарен ему за своё спасение…

-- Чушь! – воскликнул Карл. – Это всё – чушь! Ты раб лечебного снадобья! Это оно говорит за тебя! А я прекрасно понимаю, в чем корень зла. Во всём виноват Камил Миробоич!

-- Попридержи язык! – крикнул Камил. – Ты бредишь, Карл! У Вальдемара здесь новая жизнь и вам, остальным Нойманнам, пора бы с этим уже давно смириться! Он не игрушка, которая должна жить согласно вашим ожиданиям. Он теперь – свободный человек.

-- Свободный?... Помнишь ты говорил про «временные побочные эффекты лекарств»? – не унимался Карл. – Уже два года мой брат порабощён тобой! Ты используешь Вальда для своего блага! Ты подло наживаешься на нашем имени!

-- Ты всё переворачиваешь вверх ногами, Карл! Следи за своими словами! – ответил Камил.

-- Ты – лжец! – воскликнул младший Нойманн. – Я два года слушал твою ложь! И я устал её слушать!.. Вальд не завязал с зельем до сих пор! А ты же обещал постепенно уменьшать дозировку снадобья! Ты так сказал когда-то давно! И что?! Пусть переждёт два месяца и всё пройдёт! — вспомнил Карл стародавнюю сказку Камила. – Мы закуём его в цепи! Подождём до осени! И тогда Вальд вернётся! И тогда мы увидим, на чьей он будет стороне! Но ты ведь не сделаешь этого! Потому что Вальд нужен тебе в рабах!

-- Последнее предупреждение, Карл! – сказал Камил. Ему надоедало слушать оскорбления и опасную правду в свой адрес. – Я не хочу ссориться с Нойманнами! И не хочу конфликта. Но твои слова очень не осторожны. Мне не нравится, как ты себя ведёшь.

— Ты поработил и свою Лизу! — возмущался Карл. Его было не остановить. Камил осознал, к чему клонит младший Нойманн. Он оскорбляет и разоблачает его прилюдно с одной целью – вызов на дуэль… -- Ты обманул девочку, в которую был безответно влюблён! И поработил её своими «лекарственными снадобьями»! Прекрати свою старую месть!

-- Ты говоришь очень много слов, не имеющих оснований! Ты клевещешь! Но с какой целью, Карл? – спросил Камил. – Ты так сильно хочешь войны со мной?!

-- Карл, угомонись уже! – сказал Вальдемар.

-- Я два года терпел! – ответил ему младший брат. – Два года слушал лживые истории о том, что Камил пытается тебе помочь. И моё терпение лопнуло после того, как я услышал весть о том, что ты, Вальд, женился на какой-то старухе! И знаешь от кого я услышал эту весть?! От прохожих на улице!! Я сразу понял, в чём дело! Камил вздумал укрыть всё это в тайне, чтобы никто…

Вальдемар вдруг запрыгнул прямо на стену, встал между двумя зубцами. Неужели старший Нойманн хочет спрыгнуть со стены, а потом бежать со своей роднёй? Камил сильно этому удивился, но вспомнил. В последнее время ведь Вальдемар набрасывался на колбочки без былого рвения, оставлял их на потом, обрёл много самообладания перед своей зависимостью…

Но Вальдемар не стал прыгать вниз. Вместо этого он стянул свои штаны.

И вывалил наружу своё новое достоинство.

Пусть и покрытое швами, пусть и немного странно выглядящее… Но всё же достоинство.

-- Заткнись, Карл! – крикнул Вальд. – Если наши слова на тебя, тупицу, не действуют, то смотри сюда! Прямо сюда, Карл! Видишь?! Видишь, а?! Это мои новые яйца и член! Камил, которого ты так прилюдно оскорбляешь и хулишь – вернул мне не только жизнь после дуэли! Он ещё и залатал мои раны! Камил полностью излечил меня от увечий! За это я ему благодарен… Чего вытаращили свои глаза? Дурачьё!! Вы мыслите только своей честью, совсем не задействуя ум! Пришли сюда вы для чего?! Чтобы развязать с Камилом вражду или вовсе войну?! Идиоты! И пока вы занимались планами своей «мести» -- я здесь денно и нощно трудился на благо рода Нойманнов! Я поженился на баронессе Велене Дубек! И территории её будут принадлежать роду Нойманнов потому, что старухе уже немного осталось – я захватил целое баронство без войны! Я воевал с разбойниками, очищая и наши будущие владения! И добывая себе военную славу и опыт! А ещё я заделал ребёнка с баронессой! И скоро у Нойманнов родится новый наследник, который продолжит линию! А что делали всё это время вы?! Точили свои зубы на Миробоичей и помышляли, какие бы слова попоганей сказать у стен!? Позорище!

Карл стоял совершенно ошарашенный подобным напором. У Мейнарда и вовсе отвисла челюсть. Он-то, судя по всему, понимал Вальда, он с парнишкой уже беседовал прошлой осенью, поэтому до последнего отговаривал Карла ехать сюда с угрозами.

-- А теперь проси у Камила прощения! – крикнул Вальд, упрятав достоинство обратно в штаны. -- Которого ты, Карл, публично оклеветал! Это – самый громкий позор семьи Нойманнов, если ты не возьмёшь все свои гнусные слова обратно! Ты развяжешь войну или уж точно неприязнь с тем, кто является самым лучшим и надёжным союзником нашей семьи!? Миробоичи – это путь Нойманнов к союзничеству с Горной Далью! Чем ты вообще думал, Карл, когда раскрывал свой рот сейчас? Здесь, под стенами замка Миробоичей? Я всегда думал, что ты умный, хитрый и сдержанный! Но ты – слепец и дурак! Совершенно недальновидный!

Хорош. Очень хорош. Камил бы и в жизни не додумался всё вывернуть в таком вот ключе. Он бы вместо этого бросил Карлу вызов на дуэль, в которой, скорее всего, потерпел бы поражение. Возможно, даже погиб бы.

Хотелось смеяться и хлопать в ладоши, аплодировать находчивости Вальдемара.

-- Слушай, Карл, -- к младшему Нойманну поближе подъехал Мейнард и теперь негромко говорил тому, почти на ухо. – Камил Миробоич поступил очень по-христиански. Он простил предательство Вальда… полностью простил. Он и спас его. И вернул ему… то самое, из-за чего ваш отец Хартвиг хотел вычеркнуть его из линии наследования… Все эти злодеяния… вовсе не выглядят, как злодеяния. Может потому, что они ими и не являются? Конечно, с нашей стороны это могло показаться так, будто безродный регент, даже не барон, похитил нашего бедного мальчика, отвлёк от учёбы, от управления и так далее… Но на самом деле мы привыкли ожидать от людей только зло, поэтому вы и подумали плохо. А ведь на деле получается, что… И в таком свете ваши нападки… очень дурны.

Карл был совершенно ошарашен услышанным от своего брата. Он не верил своим глазам. И ушам. Поэтому он пытался осознать всё.

Ему было совершенно нечего возразить.

-- Чего стоишь, как болван?! – спросил Вальдемар и слез со стены обратно. – Проси прощения! Пока не поздно! Я не позволю кому-либо оскорблять Камила! Он – самый ценный союзник Нойманнов! А я -- его рыцарь! Вы пришли сюда со злыми намерениями! Что теперь подумает о моей семье Камил? Подумает, что Нойманны – это сборище гневливых болванов, прости Господи?..

Карл кивнул. От услышанного он поник. Покраснел от стыда. Захотел провалиться сквозь землю.

-- Что ж… -- сказал он. – Похоже… Похоже я был не прав… Я не знал, что у тебя, Вальд, будет ребёнок… И что… что… что всё совсем не так, как я себе вообразил. Да. Я был определённо не прав, эх. Но я и не знал всего этого. Я видел другую сторону… Видел, как ты впал в зависимость от Камила… И расценил это… как зло.

-- Лекарства и вправду вызывают привыкание, -- сказал Вальд. -- Без них сложно обходиться. Но такова цена за жизнь. Помнишь, меня не могли спасти лекари Башен Знания! Кто бы вообще тогда смог?!

Карл слез с лошади. Он преклонил колено.

-- Камил Миробоич! – сказал он. – Я прошу у тебя прощения за все слова, которые сказал против тебя! И я очень надеюсь, что… Что ты окажешься милосердным. И что простишь. Я раскаиваюсь. Всем своим сердцем.

-- Вставай на ноги, Карл, брось! – ответил Камил, однако едва сдержав смешок. – Я не держу на тебя зла! Ты многого не знал потому, что мы с Вальдом в последнее время были очень заняты делами и у него не оставалось времени на переписку…

-- Оставалось! – возразил Вальд. – Я же отправлял письмо! Но, видно, Карл уже оказался тогда за пределами Ветрограда. И письма не увидел.

-- Ну вот! – сказал Камил. – Между нами всеми просто произошло недопонимание! Такое случается между людьми сплошь и рядом! Нам повезло ещё, что мы решили поговорить, прежде чем наделать глупостей…. Мямля!! – крикнул Камил. -- Открывай ворота!... Карл! Проходите в замок! Мы всё обговорим в более дружелюбной обстановке. Чтобы уж точно навеки разрушить все камни преткновения между Нойманнами и Миробоичами! Да устроим пир!

Карл поднялся. Он обернулся, посмотрев на Мейнарда. И тот кивнул. Тогда всадники тронулись с места и вошли в замок.

Камил тут же распорядился, чтобы служанки принялись готовить еду, чтобы конюхи позаботились о лошадях гостей, а рабочие – истопили бани и достали из погребов лучшее вино.

-- Готовьте самые уютные опочивальни! – говорил Камил служанкам. – С Нойманнов пылинки стряхивайте! Это самые важные гости, каких только можно придумать. Они должны хорошо отдохнуть после долгой дороги!

Как же хорошо, что трупные запахи выветрились, подумал Камил. Хорошо, что он не перенёс охоту на разбойников чуть позднее – тогда бы рыцари учуяли вонь. С другой стороны, Святая Гвардия уже более сотни лет не сталкивалась с некромантами. Они бы даже ничего между собой не увязали. Эти ребята не бились с нежитью – зато умело чесали языком о том, какие они потомственные истребители нечисти…

Карл уже больше года не виделся со своим старшим братом. Карл и Вальд обнялись сразу же, как встретились за воротами.

-- Я скучал, брат! – сказал младший, дрогнув голосом и тут же устыдившись этого.

-- Я тоже, Карл. Мне тебя не хватало рядом. Прости, если заставил тебя волноваться. Всё это недопонимание – из-за меня. Я не думал, что вызову настолько бурную реакцию…

-- Мы же волнуемся за тебя, потому что ты любимчик… Отец в бешенстве, -- сказал Карл. – Но, видно, всё обойдётся. Я ему всё объясню, когда прибуду в Кратен.

-- Я и сам напишу ему письмо!

Камил подошёл к Карлу. И протянул ладонь.

-- Я тебе тоже благодарен, Карл, -- сказал он. – Ведь и ты мне спас жизнь, когда сказал Вальду перед дуэлью не убивать меня.

-- А я уже и позабыл об этом… -- Карл ответил рукопожатием.

Камил провёл гостей за стол в гридницу. За собой он привёл пару самых крепких дружинников – на всякий случай. Железяку оставил в коридоре, подальше от глаз «святош». Камил привёл к столу и Хельга Крюковича, тут же представив его знатным гостям. Пусть Нойманны видят, что Камил собирает вокруг себя знатных людей.

Благо, Жанна в тот день не успела ещё напиться. И встретила гостей, выразив неподдельную радость новому знакомству – Камилу даже показалось, что вдова как-то особенно часто улыбалась Карлу. Этот факт почему-то задел его. И вовсе не потому, что Жанна таким образом предавала умершего Есения… Это что, ревность?

– Столько всего прошло, -- сказал Камил. – Я уже и сам забыл, что происходило в Башнях Знания. Это было будто в прошлой жизни… А ведь сейчас, Карл, и ты вступишь в дела политические. Уже есть планы?

-- Отец сделает меня наместником на наших новых землях в Заречье, -- ответил Карл. – Буду управлять ими, пока отец выполняет свои магистерские обязанности в Кратене… На самом деле, волнительно.

-- Понимаю! – сказал Камил. – Но это быстро пройдёт. Суета поглощает почти сразу. Я вот уже больше года управляю своими землями. Прекрасная работёнка я скажу. Видеть, как благодаря твоим действиям жизни людей вокруг становятся чуточку лучше.

-- А что с Евой? – спросил Вальдемар. – Ты не женишься на ней?

Карл опустил взгляд после этого вопроса.

-- Ева осталась в Ветрограде. Мы с ней больше не пара…

-- Это ещё почему так? Вы же были не разлей вода. Я думал, что вы поженитесь…

-- Отец не дал своего благословления, -- ответил Карл. – Да и вообще – глупая была затея изначально. Я знал, что так оно и будет. Отец мне приготовил иную девицу. Родом из Святого Престола.

-- Баронессу? Королеву? – спросил Вальд.

-- Эх, ни то и не другое! -- ещё сильнее поник Карл. – Старшую дочь одного из баронов.

-- Но ведь это никуда не годится, -- возмутился Вальдемар. – Получается, и не по любви – и без особой выгоды! Дурость! Вот именно поэтому я и сбежал тогда из Ветрограда! Потому что понимал, что наш отец – самодур и жизни мне свободной не даст!... Ну вот в чём выгода от этого брака? Может я чего не понимаю…

-- У отца с тем бароном хорошая дружба.

-- Так вот кто выгоду получает – не мы!... Вот пусть сам отец и женится на том бароне! – прыснул Вальд.

-- Вальдемар, ты неуважительно высказываешься в сторону Хартвига Нойманна, -- Мейнард вмешался в разговор. – Я понимаю, что ты недоволен, но… отец таким образом проявляет о вас заботу. А разум всегда важней огня страстей. Ибо он от Бога, тогда как страсти – от дьявола. Хартвиг расчётлив и умён. Он не станет совершать не выгодных вашей семье поступков. Да и браки по расчёту всегда счастливей… В них нет иллюзий.

-- А я вот совместил приятное с полезным, -- сказал Вальд. – Поженился на баронессе по любви… Вы не смотрите, что она старая. Она очень умна! И красива своей душой. Кроме того, она почти невинна, что редкость для женщин. Почти монахиня. Отцу бы понравилась, но свадьбу он всё равно не одобрил бы – для него слишком важно, что о нём подумают другие люди.

-- А ведь в Башнях за тобой увивались младшенькие, -- сказал Карл. – Я и не припомню, чтобы ты когда-то стремился за старшими девицами.

-- Потому девиц у меня было и много. А не одна. Потому что все были тупы, как пробки. А Велена – она совершенно другая. У неё есть душа.

Как запел ! подумал Камил. Совсем недавно Вальд изнывал, что не хочет больше видеть Велену. Набивается на несколько колбочек. А может просто не хочет, чтобы Камила разоблачили. Ведь тогда Вальд останется совсем без «слёз радости», без смысла своей жизни. Ещё неясно для кого та перепалка у ворот была напряжённей: для Камила или для Вальдемара.

Служанки принесли ко столу еду. Беседа с гостями тянулась вполне приемлемо, больше без выпадок и уколов, вполне себе на мирной ноте. Карл не пытался никого обвинять. А сделался скромным и даже немного грустным. Пристыдился своих поступков. Всё-таки Вальд молодец! Умеет переубеждать.

Камил, как бы невзначай, упомянул о заключённом им баронском союзе. Об успешной войне с разбойниками, которую сам спланировал и провёл. Всё это должно было произвести на гостей впечатление. Они должны понимать, что союз с Миробоичами очень важен и ценен.

Рыцари не налегали на вино – пили умеренно. И хорошо. Камил не любил пьянства, особенно после свадьбы, на которой гости подрались между собой, едва ли не устроив дуэль.

Когда Карл немного выпил и расслабился, то даже признался, что серьёзно готовился к поединку с Камилом. Для этого он научился владеть алебардой – потому что помнил хитрости Миробоича. После этих слов он посетовал на свою привычку рассказывать всю правду друзьям, хоть и старым.

-- Моя слабость… Но, эх, как же я рад, что не успел натворить глупостей! -- сказал Карл. -- Это было бы ужасно в любом исходе. Я бы всё испортил.

-- А теперь мы будем союзничать, -- ответил Камил, подняв бокал. – И оказывать друг другу помощь. Я бы с удовольствием наладил торговлю с вашими землями. К тому же, они не так уж и далеко! Заречье – это же всего лишь за Лунным Герцогством. Две-три недели пути на юг вдоль Хребтов.

-- Да, Карл! – поддержал его Вальд. – Мы найдём взаимовыгодные точки соприкосновения!

-- Было бы здорово, -- сказал Карл. – Но я пока не посвящён. И не разбираюсь в делах управленческих. Как приеду в Заречье… мы что-нибудь обязательно придумаем.

Мейнард затеял разговор с Хельгом Крюковичем. Как выяснилось, Мейнард когда-то имел дело с Крюковичами – и ему было интересно, почему Хельг покинул родную обитель и почему не примкнул к родственникам после распада Царства. Ответ вызвал у Мейнарда уважение.

-- Быть верным своим принципам до конца – это признак сильной воли, -- сказал командир. – А пережить гибель своих товарищей… Это очень тяжело. У вас характер рыцаря, несмотря на то, что жизнь при дворе для вас тягостна.

-- Хельг не просто рыцарь, -- сказал Камил. – Он стоит сотни рыцарей. Он – талантливый следопыт. Благодаря ему мы выследили разбойников и выдворили их за пределы княжества. И Вальдемар и Хельг – отличные воины!

-- А что же за «наёмники» у вас были? – спросил Мейнард. – Уж не посоветуете нам их предводителя? В грядущих войнах они бы нам очень пригодились.

-- Максимилиан Чёрный, -- на ходу выдумал Камил. Не говорить же «святоше» о том, что «наёмники» -- это его тайная дружина, состоящая из мертвецов и находящаяся сейчас прямиком под их светлейшими ногами, в темнейших подземельях. – Именитый кондотьер из Королевства. Может, слыхали о таком.

-- Не слыхал… -- задумался Мейнард. – Хоть и знавал много кондотьеров из Королевства. Нам не раз приходилось с ними сталкиваться во время войн за Южное Герцогство… Отличные бойцы. Нигде лучших наёмников, чем в Королевстве, не сыскать на всём свете. Наверное, на них пригодилось всё золото, которое мы принесли вам в подарок осенью?

-- Не то слово, -- кивнул Камил. – Профессионалы нынче очень дороги. Но жизни моих людей – дороже.

Между Карлом и Хельгом разгорелся живой разговор. Камил заметил это когда оторвался от любопытных рассказов Мейнарда о необычных способах войны в горах Южного Герцогства.

С чего бы им разболтаться? Особенно Ворону – главному молчуну всей Горной Дали? Но оказалось, что Карлу разговоры об охоте пришлись по душе. Вот Ворон теперь и трещал без умолку, с удовольствием отвечая на вопросы светловолосого юноши, которые показались ему довольно необычными и интересными. А Карл внимательно слушал и радовался. Казалось, даже забыл о своей печали. Он сказал, что и сам хотел бы охотиться. Особенно на чудовищ, появлявшихся в лесах и на полях битв. Карл прочёл много священных легенд о своих древних предках, сражавшихся с легионами вампиров, с толпами нежити. И мечтал сделаться таким же именитым истребителем. А Хельг рассказывал, как лучше всего сражаться с такими чудищами, как заманивать их в ловушки – ему во время походов Святомира доводилось не раз сталкиваться с «призраками войны». С ними, рассказывал он, биться было особенно интересно.

Бывает же, что некоторые люди не могут сдружиться даже пытаясь сделать это изо всех сил. В то время, как некоторые находят общий язык совершенно легко. Даже несмотря на разницу в своих характерах и возрастах. И дружеский разговор заводится между такими людьми легко и весело.

Будто сама судьба сводит их вместе. Не иначе.

Карл и Хельг не закончили свои беседы даже после завершения пира, когда все разошлись. Бродили по замку. И что-то обсуждали. Хотелось бы Камилу проследить за ними, подслушать разговоры. Но ведь зоркий Хельг легко заметит такую выходку. И точно не оценит.

После пира Камил поблагодарил Вальдемара. И отдал тому сразу пять колбочек.

-- Только я не знаю, стоит ли пить так много сразу, -- сказал Камил.

-- Не буду. Обойдусь тремя, -- ответил Вальд. И тут же опустошил три колбочки. Он очень утомился за этот день. Перенервничал.

-- С ума сойти… -- только и сказал он.

-- Не то слово. Я очень тебе благодарен, Вальд. После такого твоего поступка я, поверь мне, в обиде тебя не оставлю.

-- Вот и славно, -- сказал Вальд. Вскоре «слёзы радости» пришли в действие. И он ушёл в свою опочивальню. Наслаждаться бушующими потоками вполне заслуженной эйфории.

Темнело. Горная ночь наступала всегда быстро и неожиданно.

Камил, как обычно, прогуливался перед сном по саду, глядя на далёкие звëзды. Он размышлял, какую же загадку они в себе несут на самом деле. Что есть звëзды? Правы ли астрологи в том, что эти небесные светила своим местоположением способны предсказывать будущее?

Ни в одном тайном трактате об Изнанке на эти вопросы ответов не имелось. И где же эта Изнанка находится? Может, где-то далеко-далеко – как раз за этими самыми звёздами? Может это она и светит в прорехи-звёзды, сквозь чёрное покрывало ночи?..

А между тем на Луне виднелись горы, океаны. Некоторые особенно отважные астрономы из Башен, что не боялись костров, противореча Библии, заявляли о том, что и на Луне могли жить люди, немного иные, чем мы. Был бы только способ туда добраться и выяснить всю правду...

Спину пронзила чертовски сильная боль. Камил ахнул. Но вместо этого получился хрип. Дышать стало тяжело. Знакомое чувство -- в прошлом он уже испытал подобное, когда Вальдемар пронзил его мечом под рёбра, пробив лёгкие.

Перед тем как рухнуть на землю от боли, Камил разглядел торчащий из груди окровавленный наконечник стрелы.

Стрелы, вошедшей в спину и пробившей его насквозь.

***

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Илья Витальевич 2500р Ответ: Спасиб за жирнючий дон)

Виктор Ш. 1600р «На тот самый контент в темнейшем)» Ответ: не, с порнухой надо завязывать) слишком много её и так, Камил ебётся чуть ли не в каждой главке

Дмитрий Михайлович 1000р «Когда скажешь, почему слёзы не действуют?» Ответ: Чутка позже, пока не время+Камил не догадывается ещё и не бомбит в эту тему

Константин Викторович 300р (в пояснение к комменту «Я психиатр и доволен героями Темнейшего») «В смысле, Камил верно описанный психотип. Темнейший — отлично продуманная сага» Ответ: спасиб!) Очень лестно слышать

Мария Р. 200р «Ты - талантище, жги!» Ответ: Спасиб ^_^

***

На вдохновение:

Сберы 4276 6735 5880 1026

Мой паблик ВК: https://vk.com/emir_radriges

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez