Ответ на пост «Сколько надо им денег, что бы успокоится???»
Стоимость одной пули
Стоимость одной пули
Тут видишь ли какая штука происходит - инфляция возможностей. Её испытывал на себе каждый, кто хоть раз улучшал свои условия жизни.
Вот, например, машина. Была у тебя со школьных лет убитая шаха, или там копейка. Ты на ней ездил, и девочек катал (и даже успешно!), и с пацанами на рыбалку гонял, и на работу иногда - в общем, всё как у людей, нормально. Без шика, конечно, но вполне хорошо.
Прошло время, ты подкопил, подзаработал, подзанял - и купил Солярис на автомате с завода. Первый месяц обливаешься слезами счастья и чувствуешь себя пилотом космического истребителя. Хан Соло со своим Соколом курит в сторонке, все бабы твои, ты король мира!! Примерно в это время приходит осознание, что можно не менять резину в осенней луже, а отогнать тачку в сервис и через полчаса забрать. Что можно не доливать масло каждый месяц, не прогревать по двадцать минут по утрам, и ещё много всяких "не". Раньше ты этого просто не замечал.
Но вот проходит месяц, два, год. Слёзы счастья давно высохли, ты уже не наворачиваешь круги по району просто так, а просто ездишь, катаешь девочек (и даже успешно!), и с пацанами на рыбалку гоняешь, и на работу иногда - в общем, всё как у людей, нормально. Без шика, конечно, но вполне хорошо.
Проходит ещё время, ты малость приподнялся, раскрутился - и купил Тойота Марк II. Первый месяц обливаешься слезами счастья и чувствуешь себя пилотом космического истребителя. Хан Соло со своим Соколом... Ну ты понял, да? Через полгода у тебя снова всё как у людей, нормально. Без шика, конечно, но вполне хорошо.
То же самое с квартирой, дачей, школой для ребёнка, салоном красоты для жены, качалкой для тебя... И на каждом, абсолютно каждом этапе ты чувствуешь не богатство, не роскошь, а просто что у тебя всё нормально. Без шика, конечно, но вполне хорошо.
Не моё !!!!
Плюсики не ставить !!!!
БЫЛЬ ПРО ТУРКМЕНБАШИ
(вспомнилась тут мне моя командировка в Туркменистан в начале 2001-го
года. И захотелось поведать о ней миру)
Конечно, следовало прилететь в Туркмению чуть позже.
Через неделю. Только, кто ж это знал? С другой стороны, все было очень симпатично: нас, то есть группу российских журналистов, радостно
принимали, возили по Ашхабаду, показывали памятники, мечети, накрывали для нас великолепные сочаки (читай - банкет на ковре). Только вот насерьезный разговор никто не шел.
- Нет, что вы, только не сейчас, - хмурились солидные люди, предприниматели, чиновники, ученые, деятели культуры.
- После 16-го - пожалуйста, а сейчас нет.
Между тем, до 16-го января оставалась еще неделя и нам очень хотелось прожить ее так, чтобы потом не было мучительно больно, за не вовремя сданные материалы.
- Напрасно стараетесь, - "успокоили" нас туркменские друзья, которых к третьему дню командировки накопилось уже немало. - Все равно до 16-го вам никто ничего не скажет. Дураков нет.
- А что будет 16-го?
- А 16-го состоится Ежегодное Совместное Заседание Государственного совета и самого Туркменбаши. Такая "Большая стирка" для номенклатуры.
Своеобразная лотерея: ни один чиновник не может сказать точно, кем именно он выйдет из зала заседаний после того, как туда войдет. А
поэтому никто с вами сейчас разговаривать не будет. Это просто опасно.
Неделя в великолепном, чарующе, неповторимо красивом и удивительно приветливом Туркменистане прошла незаметно. Нам удалось-таки сделать несколько материалов с людьми, которых 16-е число пугало не особо сильно. А 16-го мы расположились на квартире у одного из туркменских друзей и включили телевизор.
Заседание показывали в прямом эфире, так же, как когда-то у нас показывали съезды народных депутатов. Шло оно без малого пять часов.
На это время город Ашхабад просто вымер. Примерно так же, как умирала Москва во время премьерного показа знаменитого сериала про Исаева-Штирлица. И дело тут было вовсе не в культе личности Туркменбаши, которого в стране было действительно хоть отбавляй, и не в директивных распоряжениях "Всем смотреть!" (не такие уж они и дисциплинированные эти
туркмены, напротив - нормальные люди). Просто зрелище, которое представляло собой это заседание действительно стоили того, чтобы его
посмотреть. По крайней мере я не забуду его никогда.
Заседание началось не сразу. Сначала камеры показывали постепенно наполняющийся народом зал. На сцене пустовал длинный стол президиума,
чуть выше него - трибуна для выступающего, а еще выше, наподобие маленького балкончика, торчало место Отца всех Туркмен (именно так
переводится слово "Туркменбаши"). Это был небольшой столик с креслом. На столике слева возвышалась стопка папок. В папках были приказы о снятиях, назначениях и переводах. Жизнь и смерть. Поощрение и наказание. Приговор и помилование. Неизвестно было только, чьи имена в них значились.
Между тем зал постепенно наполнился. Люди расселись и приготовились внимать происходящему. В конце концов свободных мест в зале не осталось ни одного. Минуту спустя в зал вошли члены президиума, однако их появление особым оживлением в зале встречено не было. Они просто вошли, и заняли свои места. Зато когда народ увидел Сапармурата Ниязова...
Мне сложно описать реакцию зала на его появление. Насколько я помню, Леонид Ильич на съездах КПСС с их "бурными продолжительными" такого успеха не имел. Зал стоял, президиум стоял, овации не смолкали, на лицах у многих присутствовавших были слезы, которые операторы брали крупным планом. Все это продолжалось до тех пор, пока Туркменбаши не поднял руку. Садились тоже в два приема: сначала президент, потом все остальные. Усевшись, люди достали каждый по блокноту, и начали сосредоточено что-то записывать. ЕЩЕ НИКТО НИЧЕГО НЕ ГОВОРИЛ, НО УЖЕ ВСЕ
ПИСАЛИ.
А что это они пишут? - спросили мы у наших друзей.
- О, это они года три назад придумали. Раньше им тяжело было решить, что с глазами делать. Вроде, на Туркменбаши смотреть - дерзко, а в сторону
или в пол - значит в чем-то виновен. И вот тогда кто-то достал блокнот и стал что-то писать. С тех пор так и повелось: все сидят и вроде как
что-то пишут.
Между тем заседание началось. Один за другим на трибуну выходили министры и отчитывались за проделанную работу перед народом и перед
Туркменбаши лично. По окончании доклада наступал черед задавать докладчику вопросы. Вопросы задавал Сам. Надо отдать ему должное,
вопросы были весьма компетентные, показывающие, что спрашивающий
находится в курсе всех дел, и не только производственных, но и семейных.
- А что там у тебя с родственниками происходит? - вопрошал он генерального прокурора республики, госпожу Курбанбиби Атаджанову.
- Ты думаешь, мы не знаем, что у тебя зять наркотиками балуется, а дочка шубы носит в 5 000 долларов? Что родичи твои дворцы по Ашхабаду понастроили?
МЫ ВСЕ ВИДИМ. Ты с ними решай что-нибудь.
Напуганного до полубессознательного состояния министра сельского хозяйства он вопрошал, почему в некоторых его хозяйствах отдают
предпочтение низкоурожайным сортам пшеницы, министра печати упрекал в том, что тот слишком часто к месту и не к месту печатает его имя.
- А что я могу сделать, - виновато улыбался тот, - народ требует...
По окончании допроса Сердар ("сердар" - военноначальник, что-то типа вождя, еще один вид обращения к Туркменбаши: "наш дорогой Сердар") отпускал министров с трибуны. Один из отчитывавшихся попытался уйти с нее сам (то ли ослышался, то ли замотался), но был остановлен грозным окликом:
- СТОЙ! Я тебя еще не отпускал.
Потупив взор, провинившийся вернулся на трибуну, после чего был с нее милостиво отпущен. Впрочем, сесть ему не разрешили, пришлось во
искупление вины так и простоять остаток заседания с блокнотом в руках.
Стоял не только он. Дело в том, что мало было дождаться отпуска с
трибуны, сесть на место присутствовавшие тоже могли только с личного согласия Туркменбаши. Та же генпрокурор также отстояла оставшееся время на своих двоих. Вместе с еще несколькими проштрафившимися.
Однако нельзя сказать, чтобы стоявшие были недовольны ситуацией. Во всяком случае, я бы на их месте был бы почти счастлив. Потому, что
головы министров на этом совещании летели просто пачками. Причем, если, скажем председателя комитета по вопросам науки просто перевели на должность ректора Государственного университета (интересно, а что
случилось с предыдущим ректором?) с шестимесячным испытательным сроком,
то вице-премьера просто отстранили с формулировкой "за серьезные недостатки в работе". А это "волчий билет" и никакого испытательного срока.
Впрочем, даже такое изгнание не было вершиной наказания. Это я понял
после того, как Туркменбаши буквально УНИЧТОЖИЛ министра-председателя
Государственного концерна "Туркменские автомобильные дороги".
Тут надо сперва сделать два отступления. Первое. Надо сказать, что дороги в Туркмении такие, что по сравнению с ними любой московский
автобан - разбитый проселок. Там в дороги можно именно смотреться как в зеркало, особенно когда жарко.
Второе. По рассказу наших друзей, примерно за полгода до описываемых событий этот самый министр-председатель по имени Нурмурад Гульмурадов построил под Ашхабадом одноэтажный дом о шестидесяти четырех комнатах.
Причем, сдуру, записал этот дом не на родственников, а на себя лично. Об
этом узнал Туркменбаши, дом у министра отобрали, отдали его какому-то не то детскому саду, не то школе, а перед этим его целую неделю
показывали по телевизору, комнату за комнатой, коридор за коридором. На всех, кто смотрел эту передачу наибольшее впечатление произвел подвал, в которой "могли спокойно заехать два КАМАЗа и выехать оттуда не задом, а
просто развернувшись там же, в подвале. В той же передаче Нурмурад каялся перед народом и молил лично Сердара о прощении. И он его, по
милости своей, простил.
И вот теперь министр-председатель дрожащим голосом зачитал свой доклад и остановился, ожидая вопросов Вождя. Тот же взял истинно мхатовскую паузу и, наконец, задал первый вопрос. Совершенно не касавшийся сути доклада.
- Скажи, а зачем тебе 64 комнаты? Вот я - Туркменбаши, я не могу понять,
зачем тебе столько? Мне, например, столько не надо. Мне достаточно кабинета и спальни. А тебе куда столько? В общем, так (далее за точность
слов я не ручаюсь, переводили друзья, да и диктофон я включить не догадался). Пошел вон отсюда! С сегодняшнего дня ты - чернорабочий на
укладке твоих же дорог. Завтра ты надеваешь желтую куртку и выходишь на укладку асфальта. И я лично прослежу, чтобы ты никогда выше
чернорабочего не поднялся. Звание простого рабочего сможешь заработать себе лишь самым изнурительным трудом. И ты никогда не поднимешься выше рабочего, ты не станешь ни мастером, ни даже бригадиром.
Еще одно отступление. Надо сказать, что в Туркмении, в отличие от России, впавший в немилость министр не может пойти, пользуясь старыми связями, работать президентом коммерческой фирмы, или председателем
фонда. В Туркмении человек, которого с поста снял лично Президент - это не просто политический труп, это прокаженный носитель тифозной инфекции, к которому прикоснуться может лишь самоубийца. Его не возьмет
никто и никуда, даже дворником. И если Туркменбаши сказал, что этот человек будет работать чернорабочим до конца жизни, он будет работать чернорабочим до конца жизни. Если только ему не удастся сбежать за границу, что для него лично будет весьма проблематично.
Но на этом показательная порка не закончилась.
- А вот этот человек, - указал рукой в дальний конец зала Великий Вождь,
и камера тут же выхватила стоящего у дверей бледного и небритого субъекта, - я его знаю. Он у тебя работал бригадиром и все время перевыполнял план. Вот он с завтрашнего дня выйдет на работу министром
На новоиспеченном министре был одет серый, как минимум, на три размера больший его, костюм. Было явно видно, что его только что вытащили с рабочего места, одели во что подвернулось и доставили пред светлы очи.
Даже побриться не дали.
- Иди сюда, - милостиво подозвал нового министра Президент страны.
- Не бойся. Я вижу, ты плохо одет. Это ничего, просто у тебя денег не было.
Завтра ты хорошо оденешься и будешь министром. А мы тебе поможем. И деньгами поможем, и техникой, и людьми. Если будут какие-то проблемы - обращайся прямо ко мне. Напрямую.
Между тем, по лицу нового министра, звали которого, как я выяснил ужепозже, Баймухамет Келов, было прекрасно видно, что проблемы у него уже начались и он это прекрасно понимал. Ему я, пожалуй, сочувствовал даже больше, чем брошенному на асфальт Нурмураду. Тот уже, по крайней мере, достиг дна и мог спокойно осознавать, что больше ничего страшного с ним
произойти не может. Баймухамет же, напротив, парил теперь высоко в облаках, удерживаемый лишь доброй, пока, рукой Владыки. И кто мог точно сказать, когда ему надоест и он разожмет пальцы?
На следующее утро повеселевшие министры, из тех, кто уцелел, встречали нас с распростертыми объятиями и радостно рассказывали, как хорошо имживется тут.
Кстати, простому народу там и правда живется неплохо. До тех пор, пока он не станет хотя бы бригадиром.
Всё время когда я слышу про некоторых людей, которые хапают огромные денеги, покупают дома, яхты, кучу разных украшений у меня возникает вопрос, а зачем столько всего этого? Сколько им надо что бы успокоится и нажраться? Они обеспечили себя детей, внуков и правнуков.... Зачем ещё? Мне кажется что это уже болезнь...
Официально за все послевоенные годы в СССР было казнено три женщины. Смертные приговоры представительницам слабого пола выносились, но не приводились в исполнение. А тут дело было доведено до расстрела.
Кем были эти женщины, и за какие преступления их все-таки расстреляли.
Антонина Макарова родилась в 1921 году на Смоленщине, в деревне Малая Волковка, в большой крестьянской семье Макара Парфёнова. Училась в сельской школе, и именно там произошёл эпизод, повлиявший на ее дальнейшую жизнь. Когда Тоня пришла в первый класс, то из-за стеснительности не могла назвать свою фамилию — Парфёнова. Одноклассники же стали кричать «Да Макарова она!», имея в виду, что отца Тони зовут Макар.
Так, с лёгкой руки учительницы, на тот момент едва ли не единственного грамотного в деревне человека, в семье Парфёновых появилась Тоня Макарова.
Училась девочка прилежно, со старанием. Была у неё и своя революционная героиня —
Анка-пулемётчица. У этого кинообраза был реальный протип — санитарка чапаевской дивизии Мария Попова, которой однажды в бою действительно пришлось заменить убитого пулемётчика.
Окончив школу, Антонина отправилась учиться в Москву, где её и застало начало Великой Отечественной войны. На фронт девушка отправилась добровольцем.
На долю 19-летней комсомолки Макаровой выпали все ужасы печально известного «Вяземского котла». После тяжелейших боёв в полном окружении из всей части рядом с молодой санитаркой Тоней оказался лишь солдат Николай Федчук. С ним она и бродила по местным лесам, просто пытаясь выжить. Партизан они не искали, к своим пробиться не пытались — кормились, чем придётся, порой воровали. Солдат с Тоней не церемонился, сделав её своей «походной женой». Антонина и не сопротивлялась — она просто хотела жить.
В январе 1942 года они вышли к деревне Красный Колодец, и тут Федчук признался, что женат и поблизости живёт его семья. Он оставил Тоню одну. Из Красного Колодца Тоню не гнали, однако у местных жителей и так было полно забот. А чужая девушка не стремилась уйти к партизанам, не рвалась пробиваться к нашим, а норовила закрутить любовь с кем-то из оставшихся в селе мужчин. Настроив местных против себя, Тоня вынуждена была уйти.
Блуждания Тони Макаровой завершились в районе посёлка Локоть на Брянщине. Здесь действовала печально известная «Локотская республика» — административно-территориальное образование русских коллаборационистов. По сути своей, это были те же немецкие холуи, что и в других местах, только более чётко официально оформленные.
Полицейский патруль задержал Тоню, однако партизанку или подпольщицу в ней не заподозрили. Она приглянулась полицаям, которые взяли её к себе, напоили, накормили и изнасиловали. Впрочем, последнее весьма относительно — девушка, хотевшая только выжить, была согласна на всё.
Роль пр***итутки при полицаях Тоня выполняла недолго — однажды её, пьяную, вывели во двор и положили за станковый пулемёт «максим». Перед пулемётом стояли люди — мужчины, женщины, старики, дети. Ей приказали стрелять. Для Тони, прошедшей не только курсы медсестёр, но и пулемётчиц, это не составляло большого труда. Правда, вусмерть пьяная женщина не очень понимала, что делает. Но, тем не менее, с задачей справилась.
На следующий день Макарова узнала, что она теперь официальное лицо — палач с окладом в 30 немецких марок и со своей койкой. Локотская республика безжалостно боролась с врагами нового порядка — партизанами, подпольщиками, коммунистами, прочими неблагонадёжными элементами, а также членами их семей. Арестованных сгоняли в сарай, выполнявший роль тюрьмы, а утром выводили на расстрел.
В камеру вмещалось 27 человек, и всех их необходимо было ликвидировать, дабы освободить места для новых. Браться за эту работу не хотели ни немцы, ни даже полицаи из местных. И тут очень кстати пришлась появившаяся из ниоткуда Тоня с её способностями к стрельбе.
Девушка не сошла с ума, а наоборот, сочла, что её мечта сбылась. И пусть Анка расстреливала врагов, а она расстреливает женщин и детей — война всё спишет! Зато её жизнь наконец-то наладилась.
1500 загубленных жизней.
Распорядок дня Антонины Макаровой был таков: утром расстрел 27 человек из пулемёта, добивание выживших из пистолета, чистка оружия, вечером шнапс и танцы в немецком клубе, а ночью любовь с каким-нибудь смазливым немчиком или, на худой конец, с полицаем.
В качестве поощрения ей разрешали забирать вещи убитых. Так Тоня обзавелась кучей нарядов, которые, правда, приходилось чинить — носить сразу мешали следы крови и дырки от пуль.
Впрочем, иногда Тоня допускала «брак» — нескольким детям удалось уцелеть, потому что из-за их маленького роста пули проходили поверх головы. Детей вывезли вместе с трупами местные жители, хоронившие убитых, и передали партизанам. Слухи о женщине-палаче, «Тоньке-пулемётчице», «Тоньке-москвичке» поползли по округе. Местные партизаны даже объявили охоту на палача, однако добраться до неё не смогли.
Всего жертвами Антонины Макаровой стали около 1500 человек.
К лету 1943 года жизнь Тони вновь сделала крутой поворот — Красная Армия двинулась на Запад, приступив к освобождению Брянщины. Девушке это не сулило ничего хорошего, но тут она очень кстати заболела сифилисом, и немцы отправили её в тыл, дабы она не перезаражала доблестных сынов Великой Германии.
В немецком госпитале, впрочем, тоже скоро стало неуютно — советские войска приближались настолько быстро, что эвакуировать успевали только немцев, а до пособников дела уже не было.
Поняв это, Тоня сбежала из госпиталя, вновь оказавшись в окружении, но теперь уже советском. Но навыки выживания были отточены — она сумела добыть документы, доказывавшие, что всё это время Макарова была санитаркой в советском госпитале.
Антонина благополучно сумела поступить на службу в советский госпиталь, где в начале 1945 года в неё влюбился молоденький солдат, настоящий герой войны. Парень сделал Тоне предложение, она ответила согласием, и, поженившись, молодые после окончания войны уехали в белорусский город Лепель, на родину мужа.
Так исчезла женщина-палач Антонина Макарова, а её место заняла заслуженный ветеран Антонина Гинзбург.
О чудовищных деяниях «Тоньки-пулемётчицы» советские следователи узнали сразу после освобождения Брянщины. В братских могилах нашли останки около полутора тысяч человек, но личности удалось установить лишь у двухсот. Допрашивали свидетелей, проверяли, уточняли — но на след женщины-карателя напасть не могли.
Тем временем Антонина Гинзбург вела обычную жизнь советского человека — жила, работала, воспитывала двух дочерей, даже встречалась со школьниками, рассказывая о своём героическом военном прошлом. Разумеется, не упоминая о деяниях «Тоньки-пулемётчицы».
КГБ потратил на её поиски больше трёх десятилетий, но нашёл почти случайно. Некий гражданин Парфёнов, собираясь за границу, подал анкеты с данными о родственниках. Там-то среди сплошных Парфёновых в качестве родной сестры почему-то значилась Антонина Макарова, по мужу Гинзбург.
Да, как же помогла Тоне та ошибка учительницы, сколько лет она благодаря ей оставалась в недосягаемости от правосудия!
Оперативники КГБ работали ювелирно — обвинить в подобных злодеяниях невинного человека было нельзя. Антонину Гинзбург проверяли со всех сторон, тайно привозили в Лепель свидетелей, даже бывшего полицая-любовника. И лишь после того, как все они подтвердили, что Антонина Гинзбург и есть «Тонька-пулемётчица», её арестовали.
Она не отпиралась, рассказывала обо всём спокойно, говорила, что кошмары её не мучили. Ни с дочерьми, ни с мужем общаться не захотела. А супруг-фронтовик бегал по инстанциям, грозил жалобой Брежневу, даже в ООН — требовал освобождения жены. Ровно до тех пор, пока следователи не решились рассказать ему, в чём обвиняется его любимая Тоня.
После этого молодцеватый, бравый ветеран поседел и постарел за одну ночь. Семья отреклась от Антонины Гинзбург и уехала из Лепеля. Того, что пришлось пережить этим людям, врагу не пожелаешь.
Антонину Макарову-Гинзбург судили в Брянске осенью 1978 года. Это был последний крупный процесс над изменниками Родины в СССР и единственный процесс над женщиной-карателем.
Сама Антонина была убеждена, что за давностью лет наказание не может быть чересчур строгим, полагала даже, что она получит условный срок. Жалела только о том, что из-за позора снова нужно переезжать и менять работу. Даже следователи, зная о послевоенной образцовой биографии Антонины Гинзбург, полагали, что суд проявит снисхождение. Тем более, что 1979 год был объявлен в СССР Годом Женщины.
Однако 20 ноября 1978 года суд приговорил Антонину Макарову-Гинзбург к высшей мере наказания — расстрелу.
На суде была доказана документально её вина в убийстве 168 человек из тех, чьи личности удалось установить. Ещё более 1300 так и остались неизвестными жертвами «Тоньки-пулемётчицы». Есть преступления, которые невозможно простить.
В шесть утра 11 августа 1979 года, после того, как были отклонены все прошения о помиловании, приговор в отношении Антонины Макаровой-Гинзбург был приведён в исполнение.
Берта Бородкина, известная в определенных кругах как «Железная Белла», была одной из 3-х женщин, казненных в позднем СССР. По роковому стечению обстоятельств в этот скорбный список наравне с убийцами попал заслуженный работник торговли Берта Наумовна Бородкина, которая никого не убила. Ее приговорили к расстрелу за хищения социалистической собственности в особо крупных размерах.
Среди тех, кто оказывал покровительство директору общепита курортного города, были члены Президиума Верховного Совета СССР, а также секретарь ЦК КПСС Федор Кулаков. Связи на самом верху долгое время делали Берту Бородкину неуязвимой для любых ревизоров, но в конечном итоге сыграли трагическую роль в ее судьбе.
В апреле 1984 года Краснодарский краевой суд рассмотрел уголовное дело № 2-4/84 в отношении директора треста ресторанов и столовых города Геленджика заслуженного работника торговли и общественного питания РСФСР Берты Бородкиной. Главный пункт обвинения подсудимой – ч. 2 ст. 173 УК РСФСР (получение взятки) – предусматривал наказание в виде лишения свободы на срок от пяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества. Однако реальность превзошла самые худшие опасения 57-летней Бородкиной – ее приговорили к смертной казни.
Решение суда стало неожиданностью и для юристов, с интересом следивших за громким процессом: исключительная мера наказания «вплоть до ее полной отмены», согласно действующему тогда УК РСФСР, допускалась за измену родине (ст. 64), шпионаж (ст. 65), террористический акт (ст. 66 и 67), диверсию (ст. 68), бандитизм (ст. 77), умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, указанных в ст. 102 и пункте «в» ст. 240, а в военное время или в боевой обстановке – и за другие особо тяжкие преступления в случаях, специально предусмотренных законодательством Союза ССР.
Успешная карьера Бородкиной (девичья фамилия – Король), у которой не было даже полного среднего образования, в геленджикском общепите началась в 1951 году в должности официантки, затем она последовательно занимала места буфетчицы и заведующей столовой, а в 1974 году состоялся ее головокружительный взлет на номенклатурный пост главы треста ресторанов и столовых.
Подобное назначение не могло состояться без участия первого секретаря городского комитета КПСС Николая Погодина, его предпочтение кандидатуре без специального образования никем в горкоме открыто не подвергалось сомнению, а скрытые мотивы выбора партийного руководителя стали известны восемь лет спустя. «В указанный период [с 1974 по 1982 год], являясь должностным лицом, занимающим ответственное положение, – говорится в обвинительном заключении по делу Бородкиной, – неоднократно лично и через посредников у себя на квартире и по месту работы получала взятки от большой группы подчиненных ей по работе. Из полученных ею взяток Бородкина сама передавала взятки ответственным работникам г. Геленджика за оказанное содействие и поддержку в работе… Так, за период последних двух лет было передано секретарю горкома партии Погодину ценностями, деньгами и продуктами на 15 000 рублей». Последняя сумма в 1980-х примерно составляла стоимость трех легковых автомобилей «Жигули».
В материалах следствия подшита графическая схема коррупционных взаимосвязей директора треста, составленная работниками Главной прокуратуры СССР. Она напоминает густую паутину с Бородкиной в центре, к которой тянутся многочисленные нити из ресторанов «Геленджик», «Кавказ», «Южный», «Платан», «Яхта», столовых и кафе, блинных, шашлычных и продуктовых палаток, а от нее расходятся к горкому КПСС и горисполкому, отделу БХСС городского ОВД (борьба с хищениями социалистической собственности), к краевому тресту и далее к Главкурортторгу Министерства торговли РСФСР.
Работники геленджикского общепита – директора и заведующие, бармены и буфетчики, кассиры и официанты, повара и экспедиторы, гардеробщики и швейцары – были поголовно обложены «данью», каждый знал, сколько он должен передать денег по цепочке, а также о том, что его ждет в случае отказа – потеря «хлебной» должности.
Бородкина за время работы на разных участках общепита в совершенстве овладела приемами обмана потребителей с целью получения «левых» доходов, практиковавшихся в советской торговле, и поставила их в своем ведомстве на поток. Было обычным делом разбавлять сметану водой, а жидкий чай или кофе подкрашивать жженным сахаром. Но одной из самых прибыльных махинаций являлось обильное добавление хлеба или крупы в мясной фарш, уменьшение установленных норм мяса для приготовления первых и вторых блюд. «Сэкономленный» таким образом продукт глава треста передавала в шашлычные для реализации. За два года, по словам Калиниченко, только на этом Бородкина заработала 80 000 руб.
Еще одним источником незаконных доходов служили манипуляции с алкоголем. Здесь она также не открыла ничего нового: в ресторанах, кафе, барах и буфетах широко использовался традиционный «недолив», а также «кража градуса». Скажем, понижение крепости водки за счет разбавления на два градуса посетители питейного заведения просто не замечали, зато работникам торговли это приносило большие барыши. Но особенно выгодным считалось подмешивать в дорогой армянский коньяк более дешевую «старку» (ржаная водка, настоянная на листьях яблони или груши). По утверждению следователя, даже экспертиза не могла установить, что коньяк разбавлен.
Привычным был и примитивный обсчет – как отдельных посетителей ресторанов, баров, буфетов и кафе, так и больших компаний. Музыкант Георгий Мимиконов, игравший в те годы в ресторанах Геленджика, рассказывал московским тележурналистам о том, что в курортный сезон сюда на выходные прилетали целые группы вахтовиков из Сибири и Заполярья, чтобы покутить в «зоне красивой жизни», как выразился музыкант. Обсчет таких клиентов шел на десятки и сотни рублей.
В те времена черноморские здравницы принимали за год более 10 миллионов отдыхающих, служивших золотым дном для курортной мафии. У Бородкиной была своя классификация людей, приезжавших на отдых в Геленджик. Тех, кто снимал углы в частном секторе, выстаивал очереди в кафе и столовых, а затем оставлял в книге жалоб и предложений претензии к качеству блюд в заведениях общепита, писал об обсчете и «недоливе», она, по свидетельству ее бывших коллег, называла крысами. Горкомовская «крыша» в лице первого секретаря, а также инспекторов ОБХСС делала ее неуязвимой для недовольства массового потребителя, которого Бородкина рассматривала исключительно в качестве источника «левых» доходов.
Совсем другое отношение демонстрировала Бородкина к партийным и государственным чиновникам высокого ранга, наезжавшим в Геленджик в курортный сезон из Москвы и союзных республик, но и здесь она преследовала прежде всего свои интересы – приобретение будущих влиятельных покровителей. Бородкина делала все, чтобы их пребывание на берегу Черного моря было приятным и запоминающимся. Бородкина, как оказалось, не только обеспечивала номенклатурных гостей дефицитными продуктами для пикников в горах и морских прогулок, накрывала ломящиеся от деликатесов столы, но могла по их желанию пригласить в мужскую компанию молодых женщин. Ее «хлебосольство» для самих гостей и партийной кассы края ничего не стоило – Бородкина умела списывать расходы. Эти качества в ней ценил первый секретарь Краснодарского краевого комитета КПСС Сергей Медунов.
Среди тех, кто оказывал Бородкиной свое покровительство, были даже члены Президиума Верховного Совета СССР, а также секретарь ЦК КПСС Федор Кулаков. Когда Кулаков умер, семья пригласила на его похороны всего двух человек из Краснодарского края – Медунова и Бородкину. Связи на самом верху долгое время обеспечивали Бородкиной иммунитет против любых ревизий, поэтому за глаза ее называли в Геленджике «Железной Беллой» (Бородкиной не нравилось собственное имя, она предпочитала, чтобы ее называли Беллой).
Когда Бородкину арестовали, она поначалу сочла это досадным недоразумением и предостерегла оперативников: как бы им не пришлось сегодня же принести свои извинения. Элемент случайности в том, что ее водворили в КПЗ, все же был, отмечают те, кто хорошо знаком с подробностями этой давней истории.
В прокуратуру поступило заявление от местного жителя о том, что в одном из кафе избранным гостям тайно показывают п***ографические фильмы. Организаторов подпольных просмотров – директора кафе, завпроизводством и бармена – взяли с поличным, им было предъявлено обвинение по ст. 228 УК РСФСР (изготовление или сбыт п***ографических продуктов, наказывается лишением свободы на срок до трех лет с конфискацией п***ографических предметов и средств их производства). На допросах работники общепита показали, что демонстрации негласно разрешила директор треста, ей же передавалась часть вырученных денег. Таким образом, самой Бородкиной инкриминировалось соучастие в этом правонарушении и получение взятки.
В доме «Железной Беллы» был произведен обыск, результаты его неожиданно вышли далеко за рамки дела о «подпольном кинотеатре». Жилье Бородкиной напоминало музейные запасники, в которых хранились многочисленные драгоценные украшения, меха, изделия из хрусталя, комплекты дефицитного тогда постельного белья. Кроме того, Бородкина хранила дома большие суммы денег, которые следователи находили в самых неожиданных местах – в батареях водяного отопления и под коврами в комнатах, закатанных банках в подвале, в заскладированных во дворе кирпичах. Общая сумма изъятого при обыске составила более 500 000 руб.
Бородкина на первом же допросе отказалась давать показания и по-прежнему угрожала следствию наказанием за огульные обвинения в ее адрес и арест «уважаемого в крае руководителя». «Она была уверена, что ее вот-вот освободят, но помощи все не было». «Железная Белла» ее так и не дождалась, и вот почему.
В начале 1980-х годов в Краснодарском крае начались расследования многочисленных уголовных дел, связанных с масштабными проявлениями взяточничества и хищений, получивших обобщенное название сочинско-краснодарского дела. Хозяин Кубани Медунов, близкий друг Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева и секретаря ЦК Константина Черненко, всячески препятствовал работе Следственной части Генпрокуратуры. Однако в Москве у него оказался могущественный противник – председатель КГБ Юрий Андропов. А с избранием его в ноябре 1982 года Генсеком у прокуратуры были окончательно развязаны руки. В результате одной из самых громких в СССР кампаний по борьбе с коррупцией более 5000 партийных и советских руководителей были уволены со своих постов и исключены из рядов КПСС, около 1500 человек осуждены к различным срокам заключения, а замминистра рыбного хозяйства СССР Владимир Рытов был осужден и расстрелян. Медунов был осовобожден от должности первого секретаря крайкома КПСС и выведен из состава ЦК КПСС с формулировкой: «За допущенные ошибки в работе».
Когда подследственной дали понять, что рассчитывать ей уже не на кого, она может облегчить свою участь только чистосердечным признанием вины, «Железная Белла» сломалась и начала давать показания. Ее уголовное дело заняло 20 томов, рассказывал бывший следователь Александр Чернов, на основании показаний бывшего директора треста было возбуждено еще три десятка уголовных дел, по которым осуждены 70 человек. А руководитель партийной организации Геленджика Погодин после ареста Бородкиной бесследно исчез. Однажды вышел вечером из дома, сказав жене, что ему надо зайти ненадолго в горком, и не вернулся. На его поиски была брошена милиция Краснодарского края, водолазы обследовали акваторию Геленджикской бухты, но все тщетно – ни живого, ни мёртвого его больше никогда не видели. Существует версия, что Погодин покинул страну на одном из иностранных судов, стоявших в Геленджикской бухте, однако фактических подтверждений этому до сих пор не найдено.
В ходе следствия Бородкина попыталась симулировать шизофрению. Это было «очень талантливо», но судебно-медицинская экспертиза распознала игру и дело было передано в краевой суд, который признал Бородкину виновной в неоднократном получении взяток на общую сумму 561 834 руб. 89 коп. (ч. 2 ст. 173 УК РСФСР).
По ст. 93-1 УК РСФСР (хищение государственного имущества в особо крупном размере) и ст. 156 ч. 2 УК РСФСР (обман потребителей) она была оправдана «за недостаточностью доказательств участия подсудимой в совершении преступления». Она была приговорена к исключительной мере наказания – расстрелу. Верховный Суд СССР оставил приговор без изменения. Ходатайство о помиловании осужденная не подавала.
Бородкину подвело как раз то, чем она очень гордилась – знакомства с высокопоставленными людьми, именами которых она постоянно козыряла. Бывшие покровители в создавшейся ситуации были заинтересованы в том, чтобы «Железная Белла» замолчала навсегда – слишком много она знала. Ее не просто несоразмерно наказали за преступления, с ней расправились.
В 1987 году в Киеве состоялся беспрецедентный судебный процесс по делу семьи серийных убийц, которые орудием преступления избрали высокотоксичный водный раствор на основе соединений таллия .На скамье подсудимых оказались Мария и Антон Масленко и их дочери – Тамара Иванютина и Нина Мацибора. Больше всего жертв оказалось на счету 45-летней Иванютиной. Она стала последней женщиной в СССР, приговоренной судом к исключительной мере наказания.
Биография женщины до начала процесса не отличается какими-то выдающимися событиями. Девичья фамилия ее — Масленко. Она родилась в 1942 г. в семье с шестью детьми. Родители всегда внушали своим отпрыскам, что материальная обеспеченность, достаток — главные условия нормальной жизни. Именно к этому и стремилась серийная отравительница Тамара Иванютина.
В процессе расследований дела об отравлениях выяснилось, что Иванютина была уже ранее судима за спекуляцию, а на работу в школу устроилась по поддельной трудовой книжке.
С сентября 1986 года она работала в столовой одной из школ Киева. Ее приняли на должность посудомойки. Эта работа приносила ей немалую выгоду. Тамара Иванютина держала достаточно большое хозяйство. Работая в столовой, она могла обеспечивать своих животных бесплатной едой, которая оставалась после школьников с плохим аппетитом. Чтобы он был еще хуже, Тамара Иванютина периодически добавляла в еду яд. Отравляющие вещества она использовала и против тех, кто, по ее мнению, «плохо себя вел». Жертвами Иванютиной стали и те, кто мешал воровать еду из школьной столовой, позволял себе делать ей замечания, и вообще все те, кто ей не нравился по тем или иным причинам.
В процессе обыска у посудомойки в доме была обнаружена «небольшая, но достаточно тяжелая емкость». Естественно, ее содержимое заинтересовало следственную группу. Емкость конфисковали и передали экспертам на исследование. Как оказалось, в ней находилась жидкость Клеричи. Она представляет собой высокотоксичный раствор, в основе которого присутствует таллий (используется в ряде отраслей геологии). Тамара Иванютина была взята под стражу. Сначала она подала явку с повинной, призналась во всех эпизодах, произошедших в школьной столовой. Такое преступление, как объясняла Тамара Иванютина, она совершила из-за того, что обедавшие шестиклассники отказались расставить стулья и столы. Она решила их наказать и отравила. Однако впоследствии заявила, что признание было сделано под давлением следователей. От дачи показаний она отказалась.
Дело Тамары Иванютиной стало резонансным. В ходе дальнейших оперативных мероприятий выявились новые факты. Так, следствие установило, что не только сама Иванютина, но и члены ее семьи (родители и сестра) на протяжении 11 лет использовали высокотоксичный раствор для расправы с неугодными им людьми. При этом отравления они совершали и по корыстным мотивам, и для устранения людей, которые были им несимпатичны по каким-то причинам. Жидкость Клеричи семья получала от знакомой, которая была сотрудницей геологического института. Отравители объясняли, что таллий нужен им для борьбы с крысами. Сама знакомая позже призналась, что на протяжении 15 лет как минимум 9 раз передавала токсичный раствор самой Иванютиной, а также ее родителям и сестре.
Криминальная деятельность Тамары началась с ее первого мужа. Она отравила мужчину и заполучила его квартиру. После смерти первого супруга Иванютина снова вышла замуж. В новом браке ее жертвами стали родители супруга. Свекр и свекровь скончались с разницей в два дня. Небольшие порции таллия получал и сам второй муж. Так она поддерживала его сексуальную активность на низком уровне. Кроме этого, Иванютина рассчитывала заполучить дом и земельный участок, принадлежавшие родителям мужа. В сентябре 1986 г. она стала посудомойкой в местной школе. Кроме описанных выше эпизодов, жертвами стали школьный парторг (скончалась) и преподаватель химии (остался в живых). Они мешали Иванютиной воровать продукты из пищеблока. Отравлены были и ученики 1-го и 5-го классов, которые попросили у нее остатки котлет для домашних питомцев. Эти дети выжили.
Следствием было выявлено, что Нина Мацибора — старшая сестра главной фигурантки по делу — также вела активную криминальную деятельность. В частности, используя ту же жидкость Клеричи, она отравила своего супруга и получила его квартиру в Киеве. Супруги Масленко — родители Иванютиной — также совершали многочисленные отравления. Так, высокотоксичной жидкостью был убит сосед по коммуналке и родственница, которая сделала им замечание. Кроме этого, жертвами отравителей становились и животные, принадлежавшие «неугодным» людям. География криминальной деятельности семьи не ограничивалась одной Украиной. Так, было доказано, что ряд отравлений был совершен преступниками и в РСФСР. Например, находясь в Туле, Масленко-старший убил свою родственницу. Он подмешал жидкость Клеричи в самогон.
В нем рассматривалось дело 45-летней Иванютиной, ее старшей сестры Нины Антоновны и их родителей — Марии Федоровны и Антона Митрофановича Масленко. Им вменялись многочисленные отравления, в том числе со смертельным исходом. Суд установил, что на протяжении 11 лет преступное семейство по корыстным мотивам, а также из личной неприязни совершало убийства и покушения на умышленное лишение жизни разных лиц с помощью так называемой жидкости Клеричи — высокотоксичного раствора на основе сильнодействующего отравляющего вещества — таллия. По данным заместителя председателя КС Украины, который работал во время разбирательства старшим следователем по особо важным преступлениям в прокуратуре г. Киева, выявленные эпизоды относятся к первым преступным случаям, в которых использовалось такое соединение, зафиксированным в СССР. Общее количество доказанных фактов — 40. Из того числа 13 были со смертельным исходом. Большую часть убийств (девять) и покушений (20) совершила лично Тамара Иванютина. Процесс длился около года.
В процессе расследования Иванютина пыталась несколько раз подкупить следователя. Она обещала сотруднику правоохранительных органов «много золота». Необычность этого случая в криминальной практике заключается в том, что главной обвиняемой стала женщина, приговоренная к расстрелу, и наказание было приведено в исполнение.
В своем последнем слове Иванютина своей вины по эпизодам не признала. Еще будучи в СИЗО, она заявляла: для того чтобы добиться желаемого, не нужно писать какие-то жалобы. Необходимо дружить со всеми и угощать их. А особенно зловредным людям подмешивать яд. Иванютина не просила прощения у родственников потерпевших, говоря о том, что ей не позволяет это сделать ее воспитание. Сожалела она только об одном. Ее давней мечтой была покупка автомобиля «Волга», но она так и не свершилась. Иванютину признали вменяемой и приговорили к смертной казни. Подельникам были назначены разные сроки тюрьмы. Так, сестру Нину приговорили к 15 годам. Ее последующая судьба неизвестна. Мать получила 13, а отец — 10 лет заключения. Родители умерли в тюрьме. Год, в который была расстреляна Тамара Иванютина, — 1987 г.
Рипли / Ripley (2024)
Жанр: триллер, драма, криминал
Режиссер: Стивен Зеллиан
В главных ролях: Эндрю Скотт, Дакота Фаннинг, Джонни Флинн, Маурицио Ломбарди
Страна: США
КиноПоиск: 8.0 (6 583)
IMDb: 8.20 (32 584)
Rotten Tomatoes: 85% (критики) 81% (зрители)
Озвучка: Профессиональная
Количество серий: 8
Долго ли, коротко ли, но мой взор все же упал до этого сериала, который получил очень неплохие оценки как зрителей, так и прессы. Стоит уточнить, что мои киношные пробелы так же распространились и на самый известный фильм об аферисте Томе Рипли – «Талантливый мистер Рипли» (1999) с Джудом Лоу и Мэттом Деймоном. Хотя сюжет мне показался очень знаком, возможно, я даже видел это кино, но по прошествии многих лет, забыл. Если уж быть совсем честным с собой, то нужно посмотреть первую экранизацию романа, а именно ленту с Аленом Делоном – «На ярком солнце» (1960), что считается классикой. Как вы поняли, мелкий аферюга Том Рипли оказывался своим для множества разных поколений и вот что выпало на долю современных зрителей.
Нью-Йорк, 60-е годы. Главный герой талантливый и обаятельный мошенник Том Рипли. К нему за помощью обращается богатый и влиятельный финансист Герберт Гринлиф, который принимает Тома за товарища своего сына Дики, что транжирит состояние отца в Италии. Мистер Гринлиф хочет, чтобы Рипли повлиял на него и вернул обратно домой. Со стороны кажется, что миссия невыполнима, ибо зачем обеспеченному молодому человеку, отдыхающему вместе со своей любимой женщиной у теплого моря, возвращаться в Нью-Йорк к отцу, а соответственно, каким-то обязанностям? Но у Рипли на этот счет свои мысли и идеи и они мало соотносятся с тем, что там себе напридумывал Дикки Гринлиф.
Главной опасностью сериала был тот факт, что это сериал. Вернувшись к полнометражным версиям романа Патриции Хайсмит, мы понимаем, что им для передачи этой сложной истории хватило и 2-х часов, здесь же нас ждало почти 7-часовое действо. Но Стивен Зеллиан знал, что делает. Ну еще бы, он главный специалист в Голливуде по адаптации сценариев для большого, а теперь уже и не очень большого, экранов. «Список Шиндлера», «Банды Нью-Йорка», «Человек, который изменил все», «Ирландец» и многие другие ленты, были адаптированы именно им.
Зеллиан, в своей попытки переосмыслить самую известную историю о Рипли, никуда не торопится. Помимо шикарных неторопливых планов Южной Италии, которая нарочито показано в черно-белых цветах, ибо и этого с лихвой хватает, чтобы насладиться пейзажами, он чутко ощущает главного героя в исполнении несравненного Эндрю Скотта. Мы буквально покадрово будем ощущать, как его персонаж внутри будет подвергаться изменениям. Как каждый его последующий шаг, безусловно просчитанный где-то в голове, но не всегда реализуемый в реальности, станет сводить его с ума.
Это просто прекрасный бенефис Эндрю Скотт. Поистине театральная игра большого ирландского актера, смотрится очень органично в формате сериала. Пусть временами и кажется, что он допускает много ошибок и часто надеется на авось. В данном случае количество серий кажется идеально подобранным. Новый стандарт в 8 эпизодов, как будто создавался специально под подобные проекты, здесь нет того провисания в середине, зрителя будут удивлять и держать в напряжении на протяжении всего сериала, поэтому не бойтесь черно-белой картинки, ведь все с лихвой окупается содержанием.
P.S. Все эти отзывы взяты из моего телеграм канала , в котором я уже в течение 6 лет пишу о кино и собрал мнения на 3 тысячи кинопроектов, а то и больше, считать я давно перестал. Потихоньку буду постить различные материалы оттуда.
Пострадавшие от этого агентства - пишите заявления!
Посмотрите видео, там эта Бабкина... Всё с ней ясно.
Задержали подозреваемую в мошенничестве Марию Бабкину, создательницу сети модельного агентства «Mary Way», жертвой которой стали многие нижегородцы. Сообщают "Кстати" Новости Нижнего Новгорода и иные СМИ, ссылки ниже.
Жертвы - в основном студенты - приходили в надежде на подработку, но в агентстве их обрабатывали, убеждали в невероятном модельном будущем и навязывали кредиты, микрозаймы на сто и более тысяч рублей - на фото-сессию для продвижения и за онлайн-обучение. На самом деле это были несколько фотографий, которые делались тут же в офисе за час и несколько роликов, которые присылали жертве на почту. И за это с кого-то 100000, а с кого-то и 300000 рублей - на сколько обманут. Причем, у агентства были связи, видимо, и в банках, поскольку кредиты давали сразу и даже безработным.
За агентством Maryway не просто тянется дурной слух, на него написаны десятки заявлений в полицию от недовольных клиентов. И это, скорее всего, далеко не весь список. Сумму ущерба сейчас подсчитывают. Речь идет о нескольких миллионах рублей. Потерпевшие – из разных городов страны. Среди них много студентов, которые поверили в то, что, подписав договор с модельным агентством, их ждет блистательная карьера за границей. Предложения, которые им делали, выглядели очень правдоподобно.
Микрозаймы оформляли прямо в агентствах. Под колоссальные, по сути неподъемные 30%. Работу обещали всем. Например, Андрею – съемки в кино.
"Представляли полный курс обучения, есть три варианта обучения. Стоимость данного портфолио вышла 120 тысяч рублей", – рассказывал пострадавший.
Пока Екатерина Тимофеева ждала головокружительные гонорары и поездку в Милан, платила за курсы по технике речи и стандартам позирования 170 тысяч рублей в месяц. Все в кредит.
"Я не успевала рассматривать сильно документы, потому что подсовывали очень быстро, очень сильно торопили", – вспоминала пострадавшая Екатерина Тимофеева.
Агентство работало под прикрытием – публиковало объявления в соцсетях. Вот одно из таких. Здесь якобы приглашают на кастинг актеров массовки. При этом за маленькие эпизоды обещают хорошую плату. Дальше – собеседование. Оно обязательно проходило успешно. И вот на руках уже договор на услуги, только платят не вам, а вы. За все, включая различные курсы и фотосессии.
В Нижнем Новгороде сняты десятки сюжетов об обманутых, но жертв были сотни и в полиции долгое время отказывались возбуждать уголовные дела, квалифицируя всё это как гражданско-правовые отношения. Но в конце концов полиция Нижнего Новгорода дело возбудило, Мария Бабкина задержана в Москве и доставлена в Нижний Новгород.
Создательница агентства - Мария Бабкина - жила в Москве, кичилась дружбой с Ольгой Бузовой и Сергеем Зверевым. Еще в конце прошлого года агентство насчитывало девять филиалов. Сейчас их уже 14: Москва, Петербург, Нижний Новгород, Челябинск.
У Марии Бабкиной на все претензии всегда был ответ. Ее абсолютно не смущал растущий на глазах список разочарованных клиентов. Происходящее она цинично называла "издержками" бизнеса.
Если следователи докажут, что курсы агентства были приманкой, а обещания не собирались исполнять, Марии Бабкиной может грозит до 10 лет лишения свободы.